Рыжая из Освенцима. Она верила, что сможет выжить, и у нее получилось

Мы отметили это событие маринованными огурчиками и маленьким тортиком. Комната у нас была невелика, но мы были довольны.

– За наш будущий успех! – провозгласила мама, отрезая нам по кусочку.

Торт был восхитительный. Передавая нам тарелки, мама добавила:

– Вы уже не девочки, вы молодые девушки.

Я посмотрела на Лию – она была страшно похожа на маму, только моложе. И она была такой красивой со своими карими глазами, деликатным, но крупным носом и алыми губами. Я откинулась назад, скрестила руки на груди и поразилась тому, как мы так быстро выросли.

Лия мгновенно нашла клиенток. Со своими длинными, чуткими пальцами и математическим складом ума она мгновенно стала легендой. Ей достаточно было посмотреть на клиентку, и через несколько недель великолепное, идеально сидящее на фигуре платье выходило из-под ее рук. Я всегда была готова помочь с мерками, глажкой и шитьем, когда ей не хватало времени.

Однажды к нам пришла новая клиентка.

– Я хочу что-то такое, чтобы выглядеть хинуш[41]. Лия, вы меня понимаете?

Лия сняла мерки.

– У вас есть своя ткань или хотите, чтобы мы использовали что-то из наших? У меня есть эта великолепная лиловая ткань, которая идеально вам подойдет.

– Я принесла свою… – сказала дама, но глаза ее уже впились в рулоны тканей, лежавшие за спиной Лии.

– Давайте я покажу ткань, о которой говорила, и тогда вам будет легче принять решение.

– Отличное предложение!

Лия кивнула мне, и я вытащила рулон, точно зная, о чем говорила сестра. Ткань была мягкая, почти бархатистая, очень светлая – не розовая и не фиолетовая, а что-то среднее. Лия уже снимала мерки с клиентки.

– Вот, – сказала она, беря у меня рулон. – Посмотрите.

Она набросила ткань на плечи клиентки и подвела ее к зеркалу. Глаза женщины заблестели.

– Пожалуй, я могу выбрать что-то другое, не темно-синее, как обычно, – сказала она.

– Конечно, можете, – согласилась Лия. – Вы заслуживаете чего-то особенного, чтобы чувствовать себя по-настоящему хорошо. Мне нужно записать ваши мерки. Платье будет готово через три недели.

Дама ушла, рассыпаясь в благодарностях, а я осталась, гадая, почему у меня возникает какое-то неприятное чувство, когда я смотрю на собственную сестру. И в школе, и в работе она всегда была лучше меня.

Клиентка вернулась через три недели. Лия улыбнулась и вручила ей платье. Накануне я отпаривала и гладила его до поздней ночи. Платье было идеально. Ни единой складочки и морщинки. Ну хотя бы гладить я умела хорошо!

Женщина скрылась в импровизированной примерочной и через несколько минут вышла. Она подошла к зеркалу, платье окутало ее тело и обняло ее, как верный друг. Оно было не широким и не узким, а именно таким, как нужно.

– Вы такая красивая! – ахнула я.

Лия закусила губу и ждала реакции.

Дама положила руки на бедра и закрутилась возле зеркала.

– Должна сказать, вы прекрасно поработали, – сказала она и впервые с нашего знакомства улыбнулась. – Спасибо большое. А, да, деньги…

Она вытащила из модной черной сумочки бумажник и отсчитала несколько банкнот. Я была рада, что Лия заработала для нас деньги, хотя это и уязвляло мою гордость.

Годы шли. Мы продолжали работать портнихами. И вот наша Гита обручилась. Возвращаясь домой из гостей, мы с Лией говорили только о ее помолвке.

– Нам нужно сшить платья к ее свадьбе! Мы должны выглядеть хорошо! Тебе уже 18, пора выходить замуж!

– То, что Гита обручилась в семнадцать лет, не означает, что все должны поступать так же!

– Ха! Ты до смерти хочешь замуж, и не говори, что нет!

– Я вовсе не хочу замуж, – покраснела я. – Нет, это, конечно, хорошо…

– Интересно, за кого мы выйдем замуж… Я хочу за очень, очень милого мужчину.

– Я тоже хочу за милого – и красивого!

– Ха! Красота меня вообще не волнует.

В квартире за столом с книгой сидел Ехезкель. Услышав наши шаги, он поднял голову. Под глазом у него красовался черный синяк, отливающий желтизной.

– Привет, Хезкель, – сказала я. – Как дела?

– Нормально. Только не говорите маме, что я сегодня пришел из школы раньше времени.

На прошлой неделе двое старших мальчишек избили его, когда он возвращался домой в темноте. Они называли его грязным евреем. На следующий день мама пошла с нами в суд, желая наказать двух гадких мальчишек, которые напали на ее сына.

– Вы глупая еврейка, – сказал ей судья. – Хотите правосудия? О чем вы говорите?! Идите домой, дамочка! Вам еще повезло, что мы вас отпускаем.

Вечером мама вернулась домой очень взволнованная и обеспокоенная. Но когда мы сели есть, а Ехезкель почувствовал себя лучше, она поставила на стол миску с салатом и решительно сказала:

– Полагаю, в мире всегда есть безумцы. Это больше не повторится.