Рыжая Соня и Врата Немедии

— Я тоже все видел, — проговорил он с обидой. — Почему Архалет не обратился ко мне? Разве Вы, две живые развалины, казались ему надежнее, нежели я, с которым он участвовал во многих битвах?

— Разумеется, нет, — сказала девушка. — Но если ты выступишь против Туорга, тот легко найдет способ избавиться от тебя, так что пока тебе лучше молчать. А про нас он даже не знает. Придет время, и мы сможем действовать вместе.

— Вряд ли оно придет, — безнадежно махнул рукой Аггу. — Меня убьют, на границе долго не живут, а вы и так заживо гниете.

Свидетелей битвы за форт Малиарак не останется, и никто не узнает правды…

* * *

Удачно избранная маскировка, безусловно, сослужила Соне и Эльберу добрую службу, иначе им слишком часто приходилось бы ввязываться в далеко не безопасные ситуации. Чем севернее они продвигались, тем заметнее менялся ландшафт, превращаясь в бесконечные, насквозь продуваемые ветрами пустоши с редкими селениями, подчас покинутыми жителями или вконец разоренными долгой войной. Вид их производил впечатление не менее угнетающее, нежели далекий Мто-ва-Мбу.

Пикты проходили, как стая саранчи, оставляя после себя лишь полную нищету, безнадежность и страх.

Девушка все чаще думала о том, что, действительно, Хайбория неуклонно движется к закату. Подобные мрачные размышления посещали ее и раньше: то, что не смогли уничтожить враждующие армии, приканчивали стихийные бедствия или Черная Смерть, несколько лет назад не пощадившая даже Бельверус. Кое-где по обочинам дорог валялись облепленные мухами трупы, мимо которых живые проходили, не обращая на непогребенные останки никакого внимания, разве что сами не являлись мародерами, которые находились в постоянном поиске, чем бы поживиться, и не ведали ни сострадания, ни брезгливости, поэтому умершие зачастую были полностью обнажены. Остальное доставалось бродячим псам, воронам и все тем же мухам, черными смерчами роящимся над недвижными телами с выклеванными глазницами.

Погода менялась столь стремительно, словно сама природа совершенно обезумела, и нарушился казавшийся прежде непоколебимым ритм смены времен года. Жара, небывалая в этих местах, в течение нескольких часов уступала месту ледяному дождю, размывавшему дороги до такой степени, что преодолеть их казалось сложным даже верхом — настолько глубоко вязли копыта лошадей в жидкой грязи.

— Неужели в Бритунии творится то же самое? — в тревоге спрашивал Эльбер. — Не могу себе представить…

— Наверняка сказать трудно, но вряд ли там дела обстоят многим лучше, — вздохнула девушка. — Ты беспокоишься о судьбе своих близких? Может быть, им удалось уйти на юг… в ту же Немедию, например.

— Сомневаюсь, мои родственники вряд ли согласились бы поменять привычные места на что-то совершенно незнакомое. Мой отец всегда проявлял удивительную покорность судьбе, да и возраст у него уже не тот, чтобы совершать далекие переходы. Как бы я хотел еще раз увидеть его…

В сторону Киммерии, Ванахейма и Асгарда, как заметила Соня, двигалось великое множество людей, которых прежде вряд ли смогли бы привлечь суровые северные земли — теперь же там казалось значительно безопаснее, нежели оставаться в центральной части Хайбории. Между собой вынужденные переселенцы почти не общались, разговоры возникали крайне редко, да и то в основном немедленно переходя в перебранки и даже драки.

Каждый рассчитывал только на себя, надеясь, что выживет сам, а все остальное как будто никого не касалось.

— Когда люди убивают собственных детей и не заботятся о том, чтобы предавать земле умерших, это конец, — сделала Соня совершенно неутешительный вывод.

— Я тебе и прежде говорил, что иного от вазунгу трудно ожидать. Вот в лесах…

— В лесах то же самое произошло семьсот лет назад, — возразила девушка, — и кто выжил, образовал племена, которые ныне считаются совершенно дикими. Подобная участь ожидает и эту землю, разве ты не видишь, что все идет именно к этому? Возможно, лет через тысячу Ванахейм и Асгард будут населены весьма странными созданиями, утратившими речь и скорее похожими на диких зверей, нежели на человеческие существа. И все это будет называться Белыми Королевствами…

Отдельные селения были попросту выжжены дотла, очевидно, при попытке остановить распространение мора, и кое-где на пепелищах копошились люди, в надежде спасти хотя бы часть своего скудного скарба.

В одном из таких мест Соня замедлила шаг — несколько крепких мужчин напали на семью, состоявшую из женщины и мальчика-подростка, очевидно, ее сына, отбирая у тех чудом сохранившиеся запасы еды и какие-то жалкие пожитки.

— Эй, — крикнул Эльбер, разом забыв о своей роли прокаженного, — оставьте этих людей в покое!

— Заткнись, тварь, — один из нападавших повернулся к бритунцу, совершенно по-собачьи скаля крупные желтые зубы, — иди куда шел и не лезь в дела, которые тебя не касаются!

Другой в этот момент вырвал из рук женщины небольшую деревянную шкатулку, которую та судорожно прижимала к груди, и с ликующим воплем поднял добычу над головой.