Рыжий

Но и сама оппозиция не была безупречной. Именно в этом лагере отчетливо проявлялась та прежняя совковая ментальность, которая так пугала молодую российскую демократию. Руководители Верховного Совета и примкнувший к ним вице-президент уверовали в то, что их миссия заключается в отстранении от власти законно избранного главы государства. Не перевыборы, не конституционный путь, а именно отстранение - если потребуется, то и силой. Спикер Хасбулатов говорил Руцкому: «Саша, ты должен стать Президентом уже этой осенью». Руцкой не возражал. Он давно поверил в свое высшее предназначение.

Он был храбрый летчик. Отчаянный вояка. Придя в Кремль, он засел за книжки: государственное строительство и право, агропромышленный комплекс, история, дипломатия, политология… Если человек учится, значит он уже не безнадежен, у него есть шансы. Обычно российские начальники редко заглядывали в книги. Но трагедия Руцкого заключалась в том, что он очень спешил. И слишком стремительным оказался его взлет к вершинам власти. Голова кружилась, он ощущал себя спасителем родины. А соратники нашептывали: «Давай, Саша, осталось совсем немного. Вали этих мальчиков в розовых штанишках».

Порочность новой власти, непродуманные и скороспелые реформы вызывали у людей у кого вопросы, а у кого открытый протест. А тут еще подстрекательские заявления Хасбулатова, Руцкого, их сторонников… Ситуация накалялась с каждым днем.

Я точно знаю, что вице-президент не хотел возврата к прошлому. Просто он по-другому видел пути движения к рынку, иначе представлял себе способы реформирования российской жизни. Чтобы они не били так больно по человеку, не подрывали основ государства. Это так. Но правда и то, что под его флаги встали коммунисты, маргиналы, анархисты, левые… Все те, кто ностальгировал по прошлому. В Москве начались стихийные митинги, потом стычки с милицией, потом погромы, а вокруг Белого дома снова, как и в 91-м, возникли баррикады.

К осени температура ненависти уже зашкаливала. Страна оказалась на пороге гражданской войны.

Вася Шишкарев - человек, которого я считал своим другом, нет, даже не другом, а почти братом, почти родственником - Вася однажды при нашей встрече сказал мне: «Жаль, что я тебя не видел, когда мы строили баррикады. Я бы тебя убил». Он просто прожег меня взглядом, в котором сконцентрировалась вся классовая непримиримость.

Вася Шишкарев, когда полярная экспедиция, просуществовав семнадцать лет, рассыпалась, нашел себе новое увлечение: стал одним из лидеров рабочего движения. Его взгляды оказались настолько левыми, что даже коммунистов Вася считал предателями интересов трудового народа. Он ходил на митинги, создавал боевые организации, ездил по стране, поднимая на борьбу с режимом своих сторонников. В какой-то момент пути демократа Руцкого и его абсолютного антипода Шишкарева пересеклись, их интересы совпали. Собственно, интерес тогда был один: долой Ельцина!

Странно. В экспедиции мы спасались от стужи в одной палатке, хлебали из одного котелка. Я знаю наверняка: если бы мне угрожала опасность, Васька без раздумий бросился бы мне на помощь. Даже с риском для себя. Так мы тогда жили. Что же изменилось теперь? Отчего эта ненависть? Отчего между нами возникли эти баррикады? Потому что я не разделяю его убеждений? Потому что я с облегчением покинул «Правду», которая никогда не была правдой, а в лучшем случае была полуправдой? Потому что я поверил в другую Россию, а он нет?

Согласен, новая жизнь оказалась совсем не такой, какой она рисовалась в воображении. Эта безумная коррупция. Это продолжающееся разрушение государства. Это наплевательское отношение к людям, которые не сумели вписаться в дикий рынок, оказались заложниками бесчеловечных экспериментов… Все это меня удручало не меньше, а может быть даже больше, чем Василия. Но вернуть советское прошлое? Снова стать рабом и при этом петь: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!» Снова оказаться членом редколлегии «Правды» – с еженедельным пайком, казенной дачей, служебной «Волгой» - и участвовать в этом лицемерном спектакле под названием «Строительство коммунизма»? Нет, этого мы тоже нахлебались досыта. Путь назад исключен.

Возможно, России на роду написано пройти и через эти испытания, чтобы стать, наконец, цивилизованной, подлинно демократической страной? Возможно…

В конце сентября стало ясно, что прольется большая кровь.

3 ОКТЯБРЯ 1993 ГОДА. МОСКВА. ОСТАНКИНО

Да, как ни жестоко это прозвучит, но Рори Пек не ошибся, когда в 1991 году принял решение остаться в Москве, чтобы стать очевидцем событий, происходящих в России. Августовский путч, распад Советского Союза, фундаментальные перемены во всей прежней жизни - о, для западного журналиста у нас тогда хватало работы. Новости из Москвы в те годы шли прямиком на первые полосы газет, транслировались в прайм-тайм по телевидению.