Рыжий

В середине 80-х неугомонная Кэрол Пек собирала в Северной Ирландии пожертвования «для бедных афганцев». Ну, как она могла остаться в стороне, когда весь свободный мир ополчился против агрессии Советов в Афганистане? Собранные пожертвования направлялись в гуманитарную организацию под названием «Афган эйд», офис которой располагался на лондонской Чаринг кросс. Помещение под офис выделил лорд Крамбоун – один из лидеров палаты представителей британского парламента, родной брат которого был телеоператором и погиб в Родезии. Рори, пребывая в расстроенных чувствах и не зная, чем себя занять, послушался родительского совета и устроился бухгалтером в «Афган эйд». Спустя несколько месяцев начальство направило его с ревизией в пакистанский город Пешавар.

В этом городе, который с началом войны стал главной базой афганского сопротивления, размещались офисы международных гуманитарных организаций, штаб-квартиры западных спецслужб (что, впрочем, часто совпадало), сюда со всего мира стекались наемники, искатели приключений, журналисты, торговцы оружием и наркокурьеры. Публика это была разношерстная и крайне непостоянная. Мало кто надолго задерживался в Пешаваре. Зато старожилы ценились здесь на вес золота. Они знали, как с минимальным риском пробраться в Афганистан, с какими полевыми командирами можно иметь дела, а к каким лучше не приближаться на пушечный выстрел, как на войне сделать бизнес и при этом не угодить за решетку.

Одним из самых авторитетных старожилов в Пешаваре был англичанин, свободный телеоператор (фри-ланс) Питер Джувенал. В то время помимо своей основной журналистской работы Питер подрядился консультантом в телекоммуникационную компанию, которая разрабатывала спутниковую мобильную систему связи, позволявшую передавать «живую» картинку прямо с поля боя непосредственно на мониторы телезрителей. Владельцем компании был тот самый лорд Крамбоун, который благоволил к компании «Афган эйд».

Таким образом, ясно, что встреча Рори Пека и Питера Джувенала была неминуема.

Появившись в Пешаваре, Рори однажды вечером отправился в Американский клуб, где, как ему сказали, собирается «вся тусовка». Ирландец сел у стойки, заказал себе двойной виски и мрачно оглядел бар. Рори выглядел тогда не лучшим образом. Этот развод надолго выбил его из привычной колеи. Он тянул виски и был погружен в самого себя. Помещение, тем временем, наполнялось публикой. К нему подсел знакомый лондонский журналист:

– Хочешь, познакомлю тебя с одним интересным типом? Он, кстати, дружит с людьми из «Афган эйд».

– И чем же он интересен?

– Сам узнаешь. И не пожалеешь.

– Валяй, – равнодушно согласился Рори. Вообще-то, ему было все равно. Через неделю он покинет этот пыльный, восточный город и забудет про него, как забыл про другие города, в которых бывал прежде.

И когда ему представили Питера, ирландец проявил к незнакомцу немного интереса. Ровно столько, чтобы не обидеть. Они сели рядом, выпили. Разговор клеился плохо. И только, когда ему шепнули, что Питер – это человек, который запросто ходит в охваченный войной Афганистан, Рори оживился. Он недоверчиво посмотрел на Питера:

– И что ты там делаешь?

– Бизнес, – флегматично пожал плечами Питер.

– Но это опасно?

– Если соблюдать некоторые правила, то не опаснее любой другой работы.

Рори теперь с явным интересом придвинулся ближе к соотечественнику.

– Расскажи мне об этом.

– Рассказать? – искренне удивился Питер. – Да мне проще взять тебя с собой. Хочешь?

Разговоры за их столиком поутихли. Все ждали, что же ответит новичок на это неожиданное предложение.

– А что я там буду делать?

– Да хоть что. Поможешь мне камеру таскать. Увидишь, какая она – война.

– Согласен, – поднял свой стакан Рори Пек, еще не предполагая, что тем самым он подписывается под контрактом на всю оставшуюся жизнь.

 

1981 ГОД. КАБУЛ. ГЕРАТ. БАГРАМ

– Эй, шурави! Заходи, давай! Чего хочешь? Дубленка хочешь? Заходи, дешево отдам.

Шурави, значит – советский, так в Афганистане нас называли. Все остальные слова мальчишка-зазывала произносит по-русски. Любой торговец бойко говорит по-нашему. Здешний рынок мгновенно отреагировал на появление стотысячной группировки советских войск: базары и лавки заполонили товары, пользующиеся спросом у «интернационалистов». Дубленки, джинсы, магнитофоны, жевательная резинка, гранатовые бусы…

Вот уж кто был вполне доволен вторжением, так это дуканщики. Их бизнес процветал. Интенданты расквартированных повсюду воинских частей тайком сдавали лавочникам сгущенное молоко, тушенку, масло, сахар, а на вырученные деньги тут же охотно приобретали товары, которые прежде видели только по телевизору. Гражданские специалисты тоже не дремали. Можно было привезти ящик водки, выменять его на три дубленки, эти дубленки отправить в Союз и продать за сумму, которой хватало, чтобы купить подержанный автомобиль. Хватало денег и тем законопослушным гражданам, которые не занимались сомнительными торговыми операциями, а жили на зарплату. Зарплату по советским меркам в Афганистане платили приличную.