Рыжий бродяга Тоби. Кот, подаривший утешение в самые трудные дни

Для Тоби с проблемами пищеварения, питающегося исключительно специально подобранным дорогим кормом, это должно было стать катастрофой. Но ничего не произошло. Может быть, его желудок и не мог справиться с обычным кошачьим кормом, но сухой хлеб ему прекрасно подошел.

Живя на улице, Тоби привык питаться объедками, и пищеварительная система прекрасно с ними справлялась. А вот с нормальной пищей желудок не справлялся, поэтому-то нам и пришлось перевести кота на специальный корм.

Тилли уже видела снег раньше. Ей страшно нравилось гоняться по саду за листьями, убегать довольно далеко, иногда даже выходить на дорогу и пару часов охотиться в ближайшем амбаре. Кошка обожала сидеть в засаде под навесом и наблюдать за тем, что происходит вокруг. Тилли была полудлинношерстной, поэтому не замерзала на улице, даже когда ее засыпало снегом.

Шерсть Тоби тоже была полудлинной, но более грубой. Он не имел ни малейшего желания играть в снегу, хотя шубка вполне позволяла не мерзнуть даже в мороз. Кот выходил из дома лишь для того, чтобы воровать птичий корм, а потом быстро возвращался в дом, стараясь ставить лапки на клочки травы, не занесенные снегом. Даже лед нравился ему больше мягкого снега.

Гуляя по саду, Тоби то и дело останавливался, чтобы стряхнуть снег с лапок и отряхнуться, внимательно изучал птичьи следы и подъедал все упавшие крошки. Кот никогда не отходил далеко от дома, и вылазки длились всего несколько минут, а потом он стрелой мчался домой и устраивался на уютной, теплой кухне.

Я тоже не уходила слишком далеко. В прошлом году, когда на Рождество нас тоже занесло, я с удовольствием ходила в наш местный магазин – прогулка занимала около полутора часов. Теперь, к сожалению, я слишком плохо себя чувствовала, чтобы позволить такое удовольствие. Днем я спала наверху, Тилли тоже с удовольствием спала рядом со мной, а рядом с Ронни находилась сиделка.

Когда я поняла, что Тоби прекрасно себя чувствует и не собирается убегать из дома, то открыла кошачью дверцу, чтобы кот мог входить и выходить самостоятельно. Но он так и не понял, как работает это хитроумное устройство. Вот почему так страдал, когда жил на улице. Хитрые бездомные коты спокойно проникают в дома через кошачьи дверцы и поедают еду, приготовленную для домашних кошек. Я не понимала, что даже если бы Тоби умел пользоваться кошачьей дверцей, он все равно не покинул бы теплый дом. Впрочем, из-за постоянно открытой кошачьей дверцы на кухне стало довольно холодно.

Ронни, как и большинство людей, плохо разбирался в кошачьем поведении и сказал мне, что видел, как Тоби «играл» с Тилли.

– Он очень игриво охотился на кошку, – сказал муж.

Я в этом сомневалась. Похоже, кот начал преследовать Тилли.

На следующее утро, когда я выпустила Тоби из его спальни и накормила кошек отдельно друг от друга, Тилли поднялась наверх вместе со мной и стала наблюдать, как я чищу зубы, кот тоже последовал за нами. Он выгнул спину, словно собирался наброситься на кошку. Такое поведение хищника меня очень встревожило. Я вмешалась и прогнала Тоби прочь.

– Не знаю, удастся ли нам оставить его себе, если он и дальше будет так себя вести, – сказала я Ронни.

– Ты не можешь его отдать, – возразил муж. – Он член семьи. Когда Тоби будет больше гулять, то найдет выход своей энергии, например, начнет охотиться на мышей или птиц.

К Ронни Тоби относился доброжелательно, но без особого интереса. В конце концов, он же не кормил его. Поскольку источником пищи была я, кот сосредоточил усилия именно на мне. Он падал у моих ног в дверях, и мне приходилось останавливаться, чтобы погладить и пощекотать его, следовал за мной в туалет, а когда я скрывалась из виду, начинал, словно брошенный котенок, жалобно мяукать. По утрам кот спускался вместе со мной в кухню, потом поднимался наверх, где я умывалась, и снова спускался, когда я сидела рядом с мужем.

Тоби явно считал меня своей спасительницей, и его реакция была единственным случаем кошачьей благодарности в моей жизни. Все остальные кошки воспринимали мою любовь как должное. Они считали, что я просто обязана уделять им внимание и заботиться. В их представлении наши отношения были примером поклонения человека кошкам.

Эмоциональная зависимость кошек меня не устраивает, я чувствую, что независимость свойственна им от природы. Поэтому и ждала, что привязанность Тоби ко мне со временем пройдет, и даже надеялась, что это вовсе не благодарность, а стремление быть поближе к источнику пищи. А может быть, кот боялся, что его снова бросят? Наблюдая за мной, не пытался ли он убедиться в том, что я не предам, как прежние хозяева?