Ржавые паруса

— Поначалу я думал: вы перевозили альясов и потерпели крушение. Корабль разбился, они уцелели и выбрались наружу, — успокаивающе понизив голос, заговорил охотник. — Только никак не мог понять, как вы впятером впихнулись в крохотный вельбот. Теперь понял. Твои друзья были заражены личинками. Рождаясь, альясы убили их.

Низко опустившая голову Фелиция раскачивалась взад-вперед, давясь прерывистым гудением. Царапающаяся острыми заусеницами проволока крюка, сжатого в ладони охотника, искрила точечными разрядами.

— Когда начну стрелять, падай и прижмись к земле, — Сайнжа прикинул шанс уцелеть. Выходило не то, чтобы очень оптимистично. Он надеялся, твари не настолько разумны, чтобы понимать человеческую речь. Если Тень и Призрак ориентируются на интонацию, они ничего не заподозрят. — Какой-нибудь патрон непременно даст осечку, но двух полных барабанов хватит, чтобы как следует повредить им. Дальше я управлюсь сам.

— Нет! — автоматон аж завизжала. Оба альяса немедля взвились, вторя ей оглушительным рычанием и сиплым пронзительным шипением. — Нет, пожалуйста! Нет!

Фелиция вскинула искалеченные руки к вискам, страдальчески подвывая.

— Ты не понимаешь! Они эмпаты, обученные улавливать намерения! Они вот-вот выйдут из-под контроля! Нападешь, и они просто убьют тебя! Больше не будет шансов, не останется надежды!..

«Не тянись к оружию, — по внутренней стороне черепа охотника тяжело ударило алой вспышкой бестелесных голосов. — Не шевелись. Замри, даже не дыши».

Альясы, они же скульд, надрывно ревели, метались вдоль границы незримого круга, делая молниеносные выпады бронированными копьями на концах хвостов. Голову Сайнжи расплющивало в неумолимо сдвигающихся в тисках, и лишь механическая девушка сохранила толику самообладания. На грани помутившегося создания охотник улавливал едва различимый шепот Фелиции — успокаивающий, убеждающий проявить терпение и понимание. Автоматон обращалась к хищным тварям не словами, но мимолетными образами, бестелесными прикосновениями оглаживая бронированные черепа. Прицельно харкнув сгустками липкой слюны в охотника, альясы нехотя вняли мысленным увещеваниям маленькой хозяйки. Всей напряженной шкурой Сайнжа ощущал, как безглазые зверюги пялятся на него. Стерегут малейшее неосторожное движение, чтобы получить законный повод сорваться с незримой цепи и прикончить надоедливого хумансоо.

— Выслушай, прежде чем судить и отнимать жизни, — припечатала Фелиция. — Не делай так больше. В следующий раз они могут не прислушаться ко мне. По сути своей скульд остались крайне умными зверями, но не превратились в разумных созданий.

— Кажется, я могу сам продолжить твою историю, — осторожно заикнулся охотник, украдкой косясь на угрожающе распяленные пасти альясов. — Из гостей и сотрудников вы стали пленниками.

— Не сразу. Йонге смекнул, что нужно любой ценой поддерживать хорошие отношения с Чвеззой, доказывая нашу полезность. Гильдейский опыт сотрудничества с ксеносами убедил его, что жители других миров скверно разбираются в мимике хумансоо, а лингвоадаптер не отражает всех тонкостей гаммы смысловых оттенков нашей речи. Мы прикинулись, якобы высоко ценим идеи доктора и оригинальность методики работы со скульд. Чвезза поверил. Или сделал вид, что поверил. Его крайне занимал образ мышления хумансоо, а нас — его намерения и возможности. Сканорих был из числа тех ученых мужей, что обожают тыкать в Мироздание раскаленной иглой и тщательно фиксировать результаты. Все, что создавалось на борту дредноута, предназначалось либо для продажи враждующим расам, либо служило грядущему возвышению сканорих над прочими народами. Доктор планировал вырастить из скульд совершенное живое оружие, способное в процессе военных действий воспроизводить самое себя за счет побежденных. Анализируя энцефалограммы работы мозга обезумевшего жаки, Чвезза разрабатывал прибор, позволяющий отдавать альясам команды и добиваться от них безупречного послушания. На основе математических разработок Далине он хотел создать метод, позволяющий кораблям генерировать собственные Туннели. Йонге не смог выяснить, кто направлял полет «Мерцающей», но в научном отделе дредноута правил доктор Чвезза. Он и единомышленников подобрал себе под стать — озлобленных изгоев, не нашедших признания в своих мирах. Одержимцев от науки, способных без малейшего колебания кого угодно принести в жертву научному любопытству. Например, разумных созданий иного вида. Рудольф мучился осознанием того, что не сделал попытки взломать перевозимый контейнер. Мы доставили на «Мерцающую» каких-то бедолаг, обреченных стать приютом для личинок скульд. Возможно, мы даже видели их — ожидающими своей участи в инкубаторе, где вылуплялись яйца.

Она замолчала, с тоскливой грустью исподлобья глядя на охотника.

— Это добрый доктор сломал тебе руки? — сквозь зубы спросил Сайнжа.