С чистого листа 2

Во вторник вечером на семь часов была назначена встреча в доме на Тридцатой. Я сказал Мэрилин, что останусь в Вашингтоне на ночь, и пищевая компания оставила достаточно чая, кофе и различных закусок. К двадцати с чем-то часам мы все налили себе кофе и собрались в кабинете. Джон осмотрелся и сказал:

— Ну, Карл, собрание созвал ты. Что у тебя на уме?

Я уже стоял, но после этих слов я подошел к одной из досок, которые я установил у стены.

— Ладно, начали. Пару недель назад я говорил с Ньютом о продолжении давления на Демократов, о возвращении контроля над Палатой, и даже над Сенатом. Какое-то время после роспуска я думал об этом, и додумался до нескольких идей. Я расскажу о них, но сперва изложу полную картину.

Во-первых, нам нужно продолжать давить на темы банковского и почтового скандалов, но нам нужно сделать что-то еще. До этого мы только объясняли людям, почему им не стоит голосовать за Демократов. Мы не говорили им, почему им стоит голосовать за Республиканцев! Мы давали негатив, а не были позитивными. Недостаточно просто говорить, что Демократы плохие парни, нам нужно убедить людей, что Республиканцы – хорошие. Кто-нибудь из вас работал в частном секторе, например, в ресторане, или в компании, что-нибудь продающей?

Все переглянулись между собой.

— Я вырос, работая в баре своего отца. Это все еще семейный бизнес, — сказал Джон.

Фрэнк Риггс дополнил:

— Я раньше был риэлтором.

— Хорошо. Вы, ребята, знаете, что нельзя продать что-либо с негативным настроем, — Джону же я сказал. — Твой дед бы не продавал больше пива, просто говоря, что бар дальше по улице не такой же хороший, как его. То же и у тебя, Фрэнк. Никто не будет покупать недвижимость у тебя, если единственное, что ты говоришь, это что все остальные продавцы – жулики. Нет, вам нужно показать им, почему им стоит покупать у вас, что у вас предложения лучше, и знаете вы больше, — и я снова повернулся к Джону. — Или твое пиво вкуснее, или твои официантки милее. Нужно давить на позитив, — на это несколько человек кивнули.

— Нам нужно показать, что наш продукт-Республиканская партия лучше для нашего покупателя, а именно – избирателей. Пока мы продолжаем поднимать проблемы с Демократическим Конгрессом, мы также выходим с четким планом, чем-то таким, что объединяет все идеи, из-за чего мы в этом деле, и собираем все это во что-то абсолютно новое.

Я протянул руку и перевернул один лист на флипчарте, показывая, что написано под ним.

— Я предлагаю Контракт с Америкой! — среди сидящих послышались заинтересованные перешептывания. — Мы можем назвать это иначе, но, думаю, пойдет и так. И вот как это работает.

Я перевернул еще один лист, где указал десять главных пунктов:

— Здесь у нас в списке есть десять наименований, — я выставил раскрытые ладони, растопырив все пальцы. — Мы можем обсудить нюансы, но сохраняем десять позиций. Например, выравнивание бюджета, мы все этого хотим. Правовые реформы, особенно в вопросе пособий. Постатейное вето на бюджет. Вложения в инфраструктуру. Федеральный закон об оружии, который требует от штатов, которые «могут принять» однозначное принятие.

Я также прошелся еще по нескольким пунктам. И также умышленно оставил несколько пунктов пустыми, чтобы кто-то мог предложить свои идеи.

— Почему десять? Мы же можем придумать больше, разве не так? — спросил кто-то.

— Десять – хорошее число. Так людям будет легко запомнить, обдумать и обсудить. Моисей же отлично справился с этим, так почему мы не можем? — на это многие кивнули, а кто-то и заухмылялся.

Я всегда вспоминал о книге Мела Брукса «Мировая история, Часть Первая», где Моисей спускается с горы Синай с тремя табличками, говоря всем, что он принес пятнадцать заповедей, и затем роняет и разбивает одну табличку, оставляя всего десять.

— Одна важная деталь – мы не трогаем больные места Демократов, — предупредил я. — Мне все равно, что вы лично можете думать на этот счет, но от абортов держимся подальше. И от школьных молитв. От браков и геев тоже. Мне все равно, какой бы расчудесный законопроект вы бы ни разработали, как только мы влезем в какие-нибудь такие общественные вопросы, и Демократы нас ими же и раздавят!

— Аборты – это неправильно. Это убийство, — сказал Рик Санторум.

Я театрально пожал плечами:

— Рик, я понимаю, что ты хочешь сказать, правда понимаю, но это не значит, что я с тобой согласен. В этой же комнате девять хороших консерваторов, и я могу гарантировать, что я не единственный здесь, кто с тобой не согласен. Если мы начнем проталкивать эти идеи, Демократы будут говорить только об этом, и просто похоронят нас. Среднестатистический американец не одобряет это, но это и не значит, что они хотят это запретить. Если мы начнем проталкивать правые идеи, это все равно поднимется.

Я заметил несколько недовольных лиц, но некоторые выглядели облегченными.

Скотт Клаг спросил:

— И как это все работает с этим контрактом-то?