С чистого листа 2

— Это работает с тем, как именно мы продаем это клиенту, собственно, избирателю. Мы говорим им, что это пакетная услуга. Здесь будет все, что хотят все, кроме большинства закоренелых либералов. Мы говорим им, что в течение ста дней после нашего избрания мы подаем набор из десяти законопроектов, по одному на каждую тему, и обещаем, что протолкнем их на рассмотрение. Наделаем кучу шума! Сделаем массовое подписание этого контракта на ступеньках Капитолия. Приглашаем всех Республиканских кандидатов в Вашингтон, чтобы они тоже подписались. Выступаем на ток-шоу, в новостях и везде, где только можно. Если каждый из нас возьмет себе по одной или двум идеям, мы сможем разбомбить их по всем фронтам.

— Это никогда не сработает. Клинтон наложит вето на все, что мы попытаемся продвинуть, — возразил Санторум.

На это ответил Нассл:

— И что? Это будет очень явно. Думаешь, он просто зароет десять законопроектов подряд? Если мы сможем отбить Сенат, мы в целом сможем сделать все за первые сто дней.

— Помните, это частично театр. Каждый день после получения контроля, мы подаем по одному из этих законопроектов просто механически, ровно на то время, чтобы попасть в вечерние новости. На самом деле мы не получим сразу всего, чего хотим, но мы можем громко разыграть это с избирателями. Не забывайте, что в консервативных округах также куча Демократов, которым часть этого тоже понравится. Это не будет голосованием только от одной партии. Я бы даже предположил, что на некоторые идеи мы сможем набрать достаточно голосов, чтобы перекрыть вето, — добавил я.

У этого собрания был позитивный подтекст, но все смотрели на Ньюта Гингрича, который мог все перекрыть одним словом. Вместо этого он смотрел на мой флипчарт, оперев голову на руку и постукивая пальцем по подбородку, а на губах у него блуждала хитрая улыбка.

— Карл, ты сказал мне, что у тебя есть идея, но это целая кампания! Это довольно дерзко! Как ты себе это представляешь?

Ну, он хотя бы не обрубал эту идею!

— В этом году, в 1993-м, мы будем все это разрабатывать. Определимся с десятью пунктами, начнем расписывать детали. Через год мы начнем ускорять дело. Через шесть месяцев, после праймериз, мы подключаем новых кандидатов. Работаем с этим на полную катушку. Также припишем парочку сенаторов, чтобы издали свои версии этих проектов, — сказал я. И затем указал на Ньюта: — Ты будешь в деле генералом.

Он кивнул.

— Если все правильно сделаем, то мы победим и я стану спикером. Огласку это еще не получило, но Мишель уходит с поста после этого срока. Его точно не будет как минимум два года.

— Черт! — послышалось в комнате.

Хотя это имело смысл. Я знал, что в следующем Конгрессе Гингрич уже станет спикером, а сейчас он пока что был вторым по списку. Если Мишель уйдет, он поднимется выше, а он настолько сильно хотел стать спикером, что уже сидел и облизывался.

— В Контракте будет десять пунктов, не важно, какими бы они ни оказались. Каждый берет по пункту и разрабатывает законопроект; также еще ищем помощь по оставшимся двум. Это должно быть полной тайной. Если Демократы с Биллом Клинтоном что-нибудь об этом разнюхают, они придумают способ ответить. Этот год должен пройти в абсолютно тихой подготовке, — еще добавил я.

Гингрич покачал головой:

— Нет, мы не можем оставить это в ваших офисах. Мы переведем все это наружу в какой-нибудь исследовательский центр в городе. Будем с этим работать через них. Я поговорю с парой человек, вытащим их сюда на вечер или два. Хотя это очень хороший старт. Карл, мне правда это нравится! Джон, что скажешь?

Джон оглядел всех и на мгновение взглянул на флипчарт.

— Это блестяще. Нам нужно будет сделать много рекламы для всего этого в следующем году, — предупредил он.

Джим Нассл сказал:

— Подключим еще Национальный Республиканский Комитет и подключим еще деньжат на это. Они могут протолкнуть это без упоминания нас. Это законно, — еще несколько человек кивнули и согласились с этим.

— Господи, это может сработать! — воскликнул Джон Дулиттл.

Я кивнул.

— И все же это должно быть в секрете, полном секрете. Имею ввиду, перекреститесь, клянитесь, хоть мизинчик выставьте. Вы не можете об этом говорить своим женам, своим подружкам, даже во сне не можете бормотать! Как только Демократы узнают об этом, они придумают свою какую-нибудь чушь, — сказал я.

На это несколько человек ухмыльнулись. Хоть некоторые из присутствующих были порядочными людьми (Санторум, к примеру), я знал, что не все они (тот же Гингрич), и комментарий насчет жен и подружек бы для некоторых попал прямо в яблочко. Но эй, они уже были взрослыми; и в состоянии с этим справиться, если попадутся.

Потом мы поговорили еще, и разошлись. Ньют пообещал связаться со мной на грядущей неделе. Мы были в деле.