С чистого листа 2

— Что? Картер просил меня не рассказывать, да и вы ничего не могли сделать свыше того, что вы уже делали. Я и Мэрилин не сказал. Иногда просто не бывает правильных ответов.

Он вздохнул и пожал мне руку:

— Я знаю. Просто хотелось бы, чтобы все было иначе.

— Вы с Тессой не думали больше заводить детей?

Он пожал на это плечами:

— Пару лет назад мы уже думали об этом, но решили, что двоих будет достаточно. Сейчас в любом случае уже поздно.

— Правда? Тесса же моя ровесница, сколько ей? Тридцать восемь? Или тридцать девять?

На это Таскер впервые улыбнулся за несколько недель:

— Дело не в ней, а во мне! Меня подрезали пару лет назад, — и он рукой изобразил ножницы.

Я уставился на него, выпучив глаза:

— Я и подумать не мог? Когда ты успел?

— А, где-то лет пять или шесть назад. Тесса хотела слезть с противозачаточных, и мы в целом решили, что больше детей не хотим. Вспоминая это сейчас, вы с Мэрилин тогда были в отпуске, или что-то такое.

На своей первой жизни я тоже сделал себе вазэктомию. Хоть это и невероятно эгоистично, но наш инцидент с аварией, в результате которого Мэрилин потеряла ребенка и возможность рожать, избавил меня от необходимости снова проходить через это. Это совершенно не такая приятная перспектива, как ее расписывают!

Во-первых, вы находитесь не под полным наркозом; вся операция проводится под местным. Вы просто лежите с ногами на подставках, и врач говорит:

— Вы только почувствуете легкий укол, как будто оса ужалила.

Ну, это точно был не легкий укол, и оса никогда не жалила меня туда! Дальше, пока вы лежите и смотрите чуть дальше своих ног, он кромсает вас, и потом, когда добираются до протоков, он их прижигает. И просто дождитесь появления дымка оттуда, откуда его не может быть по определению!

После процедуры он все заклеивает пластырем, и затем вам выдается переделанный бандаж, чтобы все поддерживать, и вы идете домой. Вам также выписывают обезболивающее, и этого мало, и они не настолько сильные, насколько это нужно. И еще около недели ходить не рекомендуется, и болеть все будет еще три-четыре недели.

Заранее также сообщается:

— Это не больнее, чем получить пинка по яйцам.

Это абсолютная правда. О чем же никогда не сообщается, так это о том, что ни один когда-либо рожденный мужчина не подписывался на то, чтобы его туда пнули! И затем на следующее утро, когда вы снова начинаете двигаться, появляется ощущение, что вас туда снова пнули! И так день за днем? почти целый месяц! Забудьте про секс! Ничего там внизу точно не будет работать несколько недель!

А, и еще – не позволяйте собакам запрыгивать к вам на колени. Врач сказал мне об этом, и я переспросил:

— А почему?

И он рассказал мне, как один из пациентов вернулся домой, сел в кресло, и на колени к нему запрыгнул его Бернард. Швы разошлись и все чуть ли ни вытекло оттуда. В результате его на скорой увезли в больницу!

Я ухмыльнулся своему другу:

— Зуб даю, от этого поездки на мотоцикле стали незабываемыми!

Таскер закатил глаза:

— Ты и представить не можешь, насколько! Заходи к нам как-нибудь. Я отвешу тебе пинка по шарам, и потом мы будем с тобой гонять на мототреке!

— От тебя это так маняще звучит! Теперь понимаю, почему ты так хорош в продажах.

Таскер засмеялся, наверное, впервые за месяц, или даже больше, и затем ушел с Тессой поговорить с некоторыми гостями.

Хорошей новостью стало то, что после похорон Картера семья Тасков снова сплотилась. Из-за отсутствия страха о неудачном лечении наши друзья снова стали такими, как и раньше. В какой-то момент казалось, что они были на грани разрыва, но все успокоилось и они остались вместе. Парой недель спустя Таскер показал мне небольшую брошюру от ритуального бюро, и показал надгробие, которое они собирались поставить. Это был бы здоровый кусок камня, но на нем было бы три имени, Картера и обоих его родителей. Они купили места по обеим сторонам от его могилы.

Позже той же осенью мы ужинали с Тасками, и я спросил:

— Еще тогда, когда Картер только заболел, и вы начали возить его в клинику Джон Хопкинса, вы помните, что я выяснял, есть ли какие-то еще доступные способы лечения, которые он мог бы получить?

Таскер с Тессой переглянулись и затем Тесса сказала:

— Да, ты тогда сказал, что мы уже и так делали все возможное.

— Все верно. Но чего я не сказал, поскольку это не имело никакого отношения к Картеру, так это того, что все врачи, с которыми я общался, сказали, что я еще также мог помочь им с финансированием для продолжения исследований. И я вот думал, что да, в Конгрессе я мог бы это сделать, но что насчет простых граждан? Я поговорил с тем парнем из клиники Хопкинса. Если вы согласитесь, то я бы хотел открыть там кафедру для исследований. Мы бы назвали ее кафедрой имени Картера Генри Таска, или как-нибудь в таком духе.

Они снова переглянулись, и ответил Таскер:

— Э, да, думаю, можно. Сколько это будет стоить?

— Ну, нисколько. Я просто предоставлю им кафедру и направлю чек.

— Ладно, но сколько?

Я надеялся, что до этого не дойдет, но это был уместный вопрос.

— Четыре миллиона.