С чистого листа 2

Благодарю вас. Меня зовут Карл Бакмэн. Я знал Картера, наверное, столько же, сколько и все присутствующие в этой церкви, за исключением его родителей. Когда Таскер и Тесса поехали в больницу, когда у нее начались роды, никого из их родителей не было рядом, и моя жена Мэрилин поехала за покупками, так что они позвонили мне и попросили присмотреть за их старшим сыном Баки. Пару недель спустя мы были приглашены на крещение сюда, в церковь Святого Павла. Похоже, что мы прошли полный круг.

Очень во многом Картер был вполне обычным ребенком. Ему нравилось заниматься всем тем же, чем и любому другому девятилетнему мальчику. Если отвести его на пляж, он бы плавал, гонялся за чайками и строил бы песочные замки. Ему нравилось смотреть, как на мотоцикле катается его брат, но сам он гонщиком не был. Он ходил в школу и хорошо учился. Его любимым временем года было лето, когда он мог носиться со своими друзьями и просто валять дурака.

А потом Картер слег с лейкемией. Рак – паршивая болезнь, и в детском возрасте особенно. Как и все здесь присутствующие, я наблюдал, как Картер проходил сеансы химиотерапии и лечение, и надеялся, и молился, чтобы каждое последующее лечение стало тем, которое принесет результат, и станет тем, которое вернет его. Врачи сказали нам, что у нас никогда не было столько надежды, как сейчас, и что когда-нибудь детская лейкемия окажется в прошлом. Но мы еще не там. Картер не излечился.

Временами лечение казалось даже хуже самой болезни. Картер же стоически переносил все это. Он никогда мне не жаловался, хоть я и позаботился о том, чтобы дать ему такой шанс. Лекарства разрушали его маленькое тело. Картер продолжал терпеть. Он продолжал улыбаться для всех остальных.

А вот и причина, почему я попросил выступить сегодня. Картер знал, что умирает. Думаю, я единственный, кому он это сказал. Две недели назад мы говорили с ним, и он сказал, что ничего не помогает, что ему не становится лучше. Он спросил меня, что я думаю об этом, и я сказал ему правду, что я думаю, что он прав, и ему не становится лучше. Самое смешное было, когда он прямо просиял и сказал: — Спасибо! Вы первый человек, сказавший мне правду!

Затем он сказал, что все несут ему чушь собачью о том, что ему становится лучше, только он не говорил именно так, и затем запереживал, что у него будут проблемы из-за того, что он сказал плохое слово. Я только рассмеялся и пообещал, что сохраню его тайну. Со всем тем, что с ним происходило, он переживал из-за ругательства. Какой славный парень.

А потом он попросил меня об услуге для него. После своей смерти, он хотел, чтобы я передал его родителям о том, что он сожалеет. Я не понял тогда, поэтому переспросил: — Сожалеешь о чем? — Тогда это казалось бессмыслицей для меня.

Он сказал мне, что сожалеет о том, что он был такой обузой для своей семьи; что им пришлось потратить так много времени, пытаясь облегчить его болезнь, хоть это и не работало. Он сожалел о том, что его брат отошел на второй план. Он сожалел о том, что из-за него его родители плакали. Я спросил его, сказал ли он им то же, что сказал мне, и он ответил, что нет, потому что они все время пытались подбодрить его, и он не хотел, чтобы они плакали из-за того, что он знал, что не справится. Он бы скорее прошел через химиотерапию, чем заставил бы свою маму снова плакать. Я видел, что с ним делает химиотерапия. Это не было мило. Я не знаю, справился ли бы я сам. Он же терпел, хоть и только для того, чтобы его матери было легче, потому что они все еще пытались.

Так что, Картер, я сделал все, как ты и просил. В армии мы говорили, что ты ушел на разведку для нас, выясняя, куда мы все попадем. Сомневаюсь, что когда-нибудь попаду в Рай, но приятно знать, что ты заранее проверяешь это для меня. Ты можешь найти там отличные места, чтобы повалять дурака.

Что же для всех оставшихся здесь, позвольте мне закончить. Я знал действительно храбрых людей в свое время – солдат, полицейских, пожарных – людей, которых прозвали героями, но сейчас я скажу самую истину перед Богом! Самый храбрый из людей, которых я когда-либо встречал – это маленький мальчик по имени Картер Генри Таск. Спасибо.

Глава 116. 1994

К тому времени, как я закончил свою небольшую речь, у всех в церкви глаза были на мокром месте. Хотя мне тогда сложно было сказать, поскольку я сам плакал и почти не видел того, что написано у меня на листке. Тогда я уже говорил по памяти. На переднем ряду рыдал Баки, и Таскер с Тессой всхлипывали, обнявшись.

Хотя потом мы все взяли себя в руки, и я отправил Мэрилин с детьми к машине. Мне же нужно было вместе с остальными отнести гроб в катафалк. Загрузив гроб, я сел в машину и ехал следом за лимузином, в котором сидели Таски, остальные носильщики также следовали за ними. На кладбище мы похоронили Картера, и затем вернулись в церковь на памятный обед в приходском зале.

На обеде ко мне подошла Тесса и крепко меня обняла и поблагодарила. Таскер же сказал мне:

— Чувак, тебе стоило что-нибудь рассказать.

Я покачал головой: