С чистого листа 2

Я не помню точно, что именно случилось на моей первой жизни, но я знал, что было плохо, когда Ньют с Биллом закрыли правительство на большую часть зимы. В этот раз было так же. С четырнадцатого ноября по двадцать второе декабря, на протяжении тридцати девяти дней, они скрипели и рычали друг на друга. Все происходило примерно так же, как я и предсказывал, обе стороны потеряли уважение, но Республиканская Партия потеряла куда больше, чем президент. И затем все стало паршиво.

К концу ноября также всплыло, что Гингрич и Клинтон снова сцепились, когда полетели в Израиль на похороны Ицхака Рабина в начале месяца. Гингрич пожаловался журналисту, как его заставили сходить с «Борта номер Один» через задний выход.

Когда президент летает куда-либо на самолете, все камеры нацелены на переднюю дверь, из которой он выходит, махая всем рукой, и встречаясь с важными людьми. Все остальные же – и я подразумеваю всех! – жена, дети, друзья, журналисты, работники – все они выходят через заднюю дверь, и по телевидению их никто не видит. Ньют же решил, что он заслуживает того, чтобы выходить через переднюю дверь вместе с президентом! Его заткнули и выставили вон. Daily News в Нью-Йорке на первой странице опубликовали карикатуру, на которой Ньют в подгузнике кричит и заливается слезами, что попало в заголовки национальных изданий. От этого с Ньютом стало еще сложнее работать.

Я старался его избегать как можно больше. Ходили слухи, что он отзывался о моем «вероломстве», что я не согласился с ним, хоть и голосовали мы вместе. Услышал я это от Джона Бейнера и Джима Нассла. Я только пожал плечами, впрочем, как и они сами. Они были умными людьми и могли видеть, какой был нанесен ущерб, даже если сам Ньют и не замечал этого. Даже начали раздаваться бурчания о том, а было ли вообще мудрым решением ставить Ньюта на пост спикера Палаты.

За три дня до Рождества Ньют уступил и перестал связывать решение о продлении условий бюджета и лимит на погашение долга. Клинтон сразу же предложил небольшие урезания расходов и поднятие налогов, чтобы мы могли принять бюджет в январе. Это бы его не выравняло, но сократило бы дефицит средств.

В каком-то смысле мне было плевать. У меня была рыба на ловлю покрупнее, чем Ньютон Лерой Гингрич. Демократы начали себя ощущать куда более резво, и поскольку население начало задумываться о своем решении прогнать всех жуликов-Демократов два года назад, новая волна Демократов начала проталкивать идею выставить вон жуликов-Республиканцев. Мои последние два переизбрания были довольно легкими. В 92-м году я соперничал с оглушенным и полупобитым кандидатом после грязного сезона праймериз. В 94-м меня одарили соперником, который больше поливал грязью Демократов, чем боролся со мной. Демократическая Партия надеялась, что в третий раз им повезет, и в этот раз я уже побаивался, что так и будет!

Моим оппонентом стал помощник государственного прокурора штата Балтимор Стив Раймарк. Ему было тридцать шесть лет, он был моложе меня на четыре года. Он был высокий, стройный и подтянутый, бегал марафоны. У него были густые светлые волосы. Его жена Донна заняла второе место на конкурсе «Мисс Мэриленд», она была высокой блондинкой с длинными ногами. Оба они обладали идеальными белоснежными улыбками на миллион, которыми они беспрестанно всех одаривали. У них было двое очаровательных детей, оба со светлыми волосами и с ямочками на щечках. Донна была на втором месяце беременности, когда Стив объявил о своем участии против меня. Они жили в Кокисвилле, буквально через дорогу от границы округа. Они были самой красивой и восхитительной семьей на планете!

Дальше становилось только лучше. Он сделал себе имя, отправив за решетку парочку Республиканских комиссаров округа за взятки, и затем продолжил в том же духе осенью, вынеся обвинительный приговор убийце полицейского (туда-то и ушли голоса сторонников закона и порядка!). Она же только написала детскую книгу с иллюстрациями о счастливой драконьей семье, обзор которой дала New York Times (прощайте, голоса сторонников семейных ценностей тоже!).

Если бы я не баллотировался, сам бы за него проголосовал!

Когда Мэрилин посмотрела на их фотографию в газете, она только произнесла:

— А он миленький!

— Отлично поддержала, дорогая! — сказал ей я, на что она в ответ цокнула языком.

Чарли тоже взглянул на фотографию Стива и его жены, стоящей рядом, и воскликнул:

— Вау! А она жгучая!

Может, от Мэрилин бы я и стерпел это, но не от Чарли. Я хлопнул его газетой и он со смехом умчался.