С чистого листа 2

— Ну, мне нужно сказать, что я очень разочарован, что мистер Хокинс, или генерал Хокинс, если он настаивает… — глаза Хокинса яростно вспыхнули, но я продолжил: — …и не узнает меня. Мы встречались раньше осенью 1981-го года. Тогда генерал еще был известен как командир генерал бригады Хокинс, и, как я уже говорил ранее, я был известен как капитан Бакмэн.

— Это нелепо! Я никогда в жизни тебя не видел! — возмутился он.

— Это неправда, генерал, неправда! Это было в ноябре 81-го, и мы были в Тегусигальпе, в Гондурасе, во время учений Южного Щита 81-го, — я повернулся к остальным и объяснил: — Не уверен, господа, что вы когда-либо об этом слышали, но это были вполне обычные учения. В то время я был капитаном 82-й Воздушной, и командовал батареей 105-х. Тогда сандинисты только захватили Никарагуа, и доставляли массу проблем, так что армия решила отправить туда воздушный батальон, чтобы показать флаг и провести пару учений.

Хокинс выглядел так, будто хотел что-то сказать, но Болдуин молча удержал его от этого. Хокинс просто уставился на меня.

— За все тогда отвечал генерал бригады Хокинс. Это были вполне обычные учения, где мы обучали гондурасских десантников и проводили групповые прыжки и учения, что-то в этом роде.

Я посмотрел на сенаторов, чтобы увидеть, понимают ли они хоть что-то. Я знал, что Гингрич не служил, но я надеялся, что хотя бы один из сенаторов проходил службу.

— Я знаю, о чем вы, конгрессмен. Я был в береговой охране, но я видел подобные учения. Они вполне обычны, — отметил Пелл и посмотрел на своих коллег, которые понимающе кивнули.

— Да, сэр, обычны. Итак, когда мы были в Гондурасе, и терпели генерала бригады Хокинса, который понятия не имел, что мы там делали. Генерал был тем, кого мы называли «пятипрыжковым болваном», то есть кем-то, кто отработал обязательный минимум из пяти прыжков, чтобы получить квалификацию, и больше никогда этого не делал. Все же, это не было такой проблемой, поскольку мы уже привыкли к чудаковатым командирам.

Хокинс выглядел так, будто он собирается навалять мне, но Болдуин держал свою руку на его, и улыбался.

— Все изменилось во время последнего прыжка. А сейчас прежде чем я продолжу, я обязан сказать, что все последующее обсуждение должно быть классифицировано как «Совершенно Секретно». Это уже и так было засекречено…

— Тогда пора заканчивать с этим! Я не собираюсь сидеть здесь, пока этот предатель выдает засекреченную информацию! — рявкнул Хокинс. Он повернулся к Болдуину и сказал: — Мы уходим отсюда!

Уэнделл Форд приказал:

— Сядьте, генерал. У всех нас есть определенные уровни доступа к секретной информации, и я очень сомневаюсь, что мистер Болдуин хотел бы это раскрывать, если там действительно есть сложности. Я хочу это услышать.

Хокинс бросил на меня взгляд, полный ненависти, но раздраженно махнул рукой, чтобы я продолжил.

— Благодарю вас. Как я уже сказал ранее, все было хорошо до того последнего прыжка. Генерал Хокинс, присутствующий здесь, решил, что было бы отличной мыслью, чтобы гондурасские десантники прыгнули с американских самолетов, пока в то же время американские прыгнули бы с гондурасских самолетов. Обращаю внимание, что только это уже нарушает около половины положений о безопасности, но таков был приказ. Стало еще веселее, когда мы узнали, что гондурасцы прыгали из лишних C-47, которые мы отдали им после Второй Мировой. Никто из нас даже не видел таких старых самолетов, уже не говоря о прыжках с них. Несмотря на наши протесты, нам было приказано с них прыгать, независимо от факта, что мы никогда не учились прыгать с них.

Пара сенаторов бросила взгляд на Хокинса, но теперь он сидел с беспристрастным лицом. Я продолжил:

— Дальше стало хуже. Нам было приказано совершить прыжок ночью. Ночные десантные прыжки – одна из самых опасных штук, которую может сделать солдат. Ночных прыжков не совершается, если только страна не в состоянии войны, и даже тогда это самое последнее дело. Хокинс все равно приказал нам высадиться. Мы забрались в Альбатроса и вылетели посреди ночи.

— Это обернулось катастрофой! Гондурасский пилот самолета, в котором я был, сбился с пути и полетел на юг в сторону Никарагуа. Спустя какое-то время он просто включил сигнал для прыжка и сбросил нас в Никарагуа. Из нас двадцати двое погибло, и еще один стал калекой. Тогда же я и выбил колено. Дальше стало лучше. Командующий отрядом, с которым я прыгал, был одним из погибших, и мне пришлось взять командование на себя. Мы два дня прошли пешком на север, прячась от сандинистов и наркобаронов, чтобы просто попасть в зону действия рации. Хокинс лично отказался распорядиться об эвакуации, и заставил нас идти дальше. Мы продолжали идти, пока у нас не закончилась еда и вода, и затем я передал Хокинсу, что, если он не отдаст приказ об эвакуации, то я сдамся сандинистам.

Теперь уже все три сенатора повернулись и посмотрели на Хокинса, а Ньют сидел с завороженным лицом. Хокинс не обратил на них никакого внимания.