С чистого листа

– Это потому, что я – это я, а ты – это ты. – Я одобрительно ударяю Сета по ладони и отправляюсь к окну понаблюдать за крупной девочкой, которая и есть, как мне кажется, Либби Страут.

Через какое-то время я чувствую на себе взгляд Кама.

– Куда это ты так пялишься?

– Никуда.

Он поворачивается к окну, внимательно всматривается в даль, потом снова принимается глядеть на меня.

– А знаешь, я иногда просто не могу тебя понять. У тебя с половым членом все в порядке, как и у всех нас? Или в твоей недоразвитой груди еще помимо этого бьется сердце?

Я притворно ухмыляюсь:

– У меня, как ни у кого другого, с членом все в полном порядке.

Вот почему мне нравится Кам, несмотря ни на что. Он далеко не глуп, и лет этак через пятнадцать – двадцать из него, скорее всего, выйдет неплохой парень. Чего не скажешь про всех остальных.

Сет и вся компания поздравляют меня, замечая, какой же я все-таки прикольный. У меня такое ощущение, что я становлюсь почему-то все меньше и меньше. В это время к нам подходит девушка в окружении подружек, и все они выглядят для меня одинаково. У всех похожие волосы. Одинаковый блеск на губах. Одинаковая одежда. Одинаковые тела. Первая девушка заявляет:

– Почему бы тебе не выбрать кого-нибудь своего же размера, Джек Масселин? – и выливает мне на голову бутылочку низкокалорийного сока.

– Только не на волосы! – дико орет кто-то. – Куда угодно, только не на волосы!

Раздается всеобщий хохот.

Я вскакиваю со своего места, с меня капает сок, а народ аплодирует. Девушка резко удаляется, а ко мне поворачивается Кам.

– Если ты сосредоточишься только на девочках своего размера, боюсь, тебе придется ограничиться начальными классами. – С этими словами он вынимает свою флягу, отвинчивает пробку и – впервые за все время – предлагает мне выпить глоток-другой.

– Надеюсь, у тебя там апельсиновый сок, – раздается у меня за плечами женский голос.

Я смотрю на Кама, а он продолжает:

– Разумеется, миссис Чапмен. Витамин С не только играет решающую роль в нашем развитии, но еще и защищает нас от цинги.

Моника Чапмен качает Каму головой, после чего, в присутствии всех остальных, поворачивается ко мне и заявляет:

– Я только хотела убедиться в том, что с тобой все в порядке, – после чего внимательно смотрит на мою мокрую одежду и лужицу сока у моих ног.

– Все просто великолепно, спасибо.

– Я понимаю, что сегодня тебе нелегко. – Надо отдать ей должное, здесь она понижает голос, но на самом деле все получается даже еще хуже. Выходит, что она находится в каком-то сговоре со мной. Как будто у нас имеется какая-то общая тайна. – Ничто так не объединяет людей, как возможность судить о других. Но даже если мы совершаем какие-то неправильные поступки, такое осуждение зачастую получается неоправданным…

Это она говорит уже о себе, а не обо мне. Я чувствую, как сердце сжимает и рвет надвое некая невидимая резиновая лента. Не произнося ни слова, я ухожу из столовой.

Либби

Я выхожу на свежий воздух и выдыхаю все то, что в течение последнего часа сдерживала внутри себя. Ты вернулась на место преступления и выжила. Сейчас я снова могу дышать, хотя и отрывисто, и у меня кружится голова от избытка кислорода в груди и в мозгу. Для меня очень важно, чтобы кровяное давление оставалось невысоким и постоянным. Это дело жизни и смерти. Я говорю вполне серьезно. Жизни. И смерти. Потому что, возможно, все именно так и начинается: сначала поднимается давление, потом головокружение, а потом – прощай, Либби.

Это может передаваться из поколения в поколение.

И тут же машина времени, существующая в моей голове, переносит меня назад, в тот самый день. Я стою у кровати матери и размышляю о том, как же все это могло случиться и она оказалась вот тут, в постели, без сознания.

– Она выглядит такой умиротворенной, – сказал отец по пути в больницу. – Как будто спит.

Мама лежала в отделении реанимации и была подсоединена ко всевозможным проводам и трубкам, и к тому же за нее дышал специальный аппарат. Я не знала, что делать, поэтому просто сидела рядом с ней. Потом взяла ее за руку, и она оказалась еще теплой, но не такой теплой, как обычно. Я сжала ее пальцы, но не слишком сильно, потому что не хотела сделать ей больно. Голова ее была откинута назад, глаза открыты, как будто она просто пробуждалась. Но она не выглядела умиротворенной. Она была какой-то опустошенной.