С чистого листа главы 100-165

– Ну, кто хочет начать?

– Начать? – тихо спросила Молли

– Да, начать. Знаете, начать с рассказов о вашей наркоторговле и проституции. Сегодня среда, так сегодня чем кто занимается?

На это обе они начали протестовать, что они невиновны, и что они не знали, что там камеры, и что они не интересуются наркотиками или проституцией и что они вообще не виноваты, а кто-то другой. Бла, бла, бла! Я взглянул на их мать и закатил глаза, пока они верещали; она же прикрыла рот руками, сдерживая хохот.

Через пять минут, когда они пошли уже на третий круг, я выставил руки и рявкнул:

– Хватит уже! Тихо!

– Пап, ну это просто… – продолжала Холли.

– ТИХО! Это вам сказано! Я сегодня видел это по телевизору в Белом Доме. Начала это ты… – а затем я повернулся к Молли, – …а ты подхватила. Вы обе виноваты! А теперь мне это расхлебывать. Белый Дом хочет, чтобы я возложил вас на алтарь для жертвоприношения. И я почти с ними согласен!

– Пап! – взвизгнули обе

– ТИХО! А теперь я хочу, чтобы вы впервые в жизни послушали меня! Журналисты вам не друзья! Камеры и микрофоны всегда наготове! С настоящего момента я хочу, чтобы вы обе держались от журналистов подальше, ПОСТОЯННО! Начните практиковать прелестное искусство удержания рта НА ЗАМКЕ! Это ясно?! – рыкнул я.

– Папа!

– ЭТО ЯСНО?! – прогремел я.

– Да, сэр, – ответили они уже более кротко.

– Я очень многое спускаю вам с рук, но теперь это изменится. Вы даже представления не имеете, в какие проблемы я вляпался из-за этой глупости. Сегодня вечером вы будете смотреть новости со мной, а если потребуется – то и всю ночь. Кстати, это не обсуждается. А теперь кыш в свою комнату. Мне нужно поговорить с вашей матерью, – и я жестом погнал их прочь и они умчались, за ними вслед убежала и Шторми.

– Не думаешь, что был слишком суров с ними? – слегка улыбнувшись, спросила Мэрилин.

Я фыркнул.

– Карл Роув хотел, чтобы Ари Флейшер написал пресс-релиз о том, что я от них отказался и поджарил их на вертеле. Потом мы устроили перепалку посреди западного крыла. Нет, я не думаю, что я с ними вообще был суров. И как бы то ни было, мне придется прийти на пресс-брифинг завтра утром, чтобы это разгрести.

– Мне даже понравилась их идея брать выходной по воскресеньям, – хихикая, сказала она.

– Ага, так что в остальные дни они могут нарушать все оставшиеся девять заповедей. Отличная мысль, дорогая! – и я бросил взгляд на коридор. – Ну и запара. Сегодня вечером обед на тебе, чтобы я смог посмотреть новости.

Как я и ожидал, тот вечер был настолько плохим, а может, даже и хуже. Мы стали второй темой обсуждения WВАL в тот вечер, сразу же после репортажа о серии ограблений банков в Хайлэндтауне. В целом это был просто повтор той истории вместе с краткой выжимкой огласки всего события по стране и комментариями, которые дали комментаторы страны. После этого мы посмотрели ночные новости с Томом Брокау по NВС. Наша история также была у них второй, хотя по длине она была такой же, как и первая, и включала в себя «неоднозначные» ремарки от Раша Лимбо. Шоу Раша на радио проходило с полудня до трех часов дня, и сегодня он заострил внимание на моей семье. Ранее в тот же день, вскоре после того, как я покинул Белый Дом, чтобы полететь домой, Раш назвал моих дочерей «жалкими шлюхами», а мою жену – «тупой пустышкой» и «никудышной матерью». Брокау фамилий не называл, а просто сообщил об оскорблениях как часть реакции Раша Лимбо на саму историю. Он также сообщил об официальном ответе Белого Дома, что в целом состояло из того, что Роув повелел написать Флейшеру.

К концу истории они сидели, шокированные. Мы с Мэрилин просто отпустили их в свою комнату.

– Насколько все это плохо? – спросила меня Мэрилин после того, как они ушли.

– Не волнуйся. Завтра утром я собираюсь воткнуть пару булавок в пару задниц. Я с этим разберусь, – и я бросил взгляд в сторону спальни девочек. – Просто скажи им следить за тем, что они говорят рядом с журналистами и камерами. Даже рядом с друзьями, если у них есть видеокамеры. Никогда не знаешь, что они сделают.

– Завтра скажу.

Утренний пресс-брифинг был назначен на половину двенадцатого утра, и утро Ари Флейшер провел со мной. По словам Ари, Роув все-таки заставил его написать тот пресс-релиз после того, как я ушел, и Роув был «невероятно обозлен» на меня. Журналисты уже ожидали нас, и Ари думал, что Роув науськал нескольких из них, чтобы они отправились за мной. Ари Флейшер тоже не особенно меня любил, но в этом случае он просто не хотел еще больше усугублять ситуацию.

В половину двенадцатого мы проследовали в комнату прессы, которая оказалась удивительно маленьким и серым местечком, несмотря на то, как она выглядела по телевидению. Свет и камеры уже были включены, и Ари просто сказал, что мне нужно было сделать заявление. Он отступил назад и я встал на его место. Настало время для «извинения».