(с)дала на «отлично»

Не знаю, на что он злился. Вернее не так. Не знаю, что конкретно бесило Марка в высшей степени, о чем свидетельствовали плотно сомкнутая челюсть, гуляющие желваки и сжатые до побелевших костяшек кулаки.

Уверенная в своей правоте, а также в успехе запланированной операции, я подняла пятую точку, осторожно обошла профессорский стол и, перекинув ногу через сидящего на стуле профессора, вновь беззастенчиво уселась на стол.

Только теперь глаза Марка находились на уровне моей груди с затвердевшими сосками, а сам он между моих широко расставленных ног в замшевых сапожках, но все же преступно далеко.

Я медленно расстегнула молнию и сняла сначала один, а потом и второй сапог, оставшись в тоненьких черных чулках. Закинув обе ноги на подлокотники профессорского кресла, уперлась пятками в потертый пластик и потянула на себя.

Исправные колесики послушно подкатили Горского и теперь его тело находилось в интимной близости к моему. Не сводя глаз с расширившихся зрачков Горского, я стала быстро расстегивать пуговки на платье. Не стоит забывать, где мы находимся. В любой момент кто-то может сюда заявиться.

Марк застыл, будто статуя восседающего на троне Зевса в Олимпии и внимательно следил за моими чуть подрагивающими пальцами. Невозмутимо. Почти отрешенно.

Но едва полы моего наряда раздвинулись, обнажив тонкое кружево лифчика и ничего особо не скрывающие трусики, его ангельскому терпению и выдержке пришел неминуемый конец.

Глава 23

— Сучка порочная! — выдохнул Марк и его руки резко одернули вниз полупрозрачные чашечки, а твердые губы жадно втянули сжавшийся маленький розовый сосок.

Он сосал, кусал и зализывал. Сжимал горячей ладонью. Перекатывал между пальцами и до боли оттягивал.

Такое со мной было впервые. Прикосновения к груди собственных рук не будили и сотой доли чувств, рождаемых умелыми виртуозными ласками Марка.

Пьяный, затуманенный взгляд сквозь опущенные ресницы, улавливал на брюках Горского заметную эрекцию. Невыносимо хотелось скользнуть вниз и вжаться в нее пульсирующей киской. С моих пересохших губ сорвался стон, и Марк тут же накрыл их пальцами левой руки.

— Тише, мисс Беккер.

Продолжая терзать губами твердые соски, правой рукой профессор, наконец, коснулся меня там. Там, где все уже было горячо, влажно, напряженно и нетерпеливо.

Я инстинктивно еще шире раздвинула ноги, подавшись навстречу умелым рукам. Рот раскрылся в немом выдохе, отчего пальцы Марка скользнули внутрь и легли на язык. Под ними моментально образовалась слюна. Плотно обхватив губами, я жадно всосала все четыре профессорских пальца, лизнув их слегка шершавую солоноватую поверхность кончиком языка.

Горский зашипел, отвел в сторону мягкую ткань белья и сильно сжал мою плоть, перекатывая налитую кожицу между большим и указательным пальцами. Нет, он не хотел сделать мне больно, чтобы наказать, он запомнил, что мне ТАК нравится.

В воздухе расползался пряный, животный аромат возбужденной самки. Я уловила свой собственный запах, и похоть затопила сознание.

— Чувствуешь, как я хочу тебя, Марк?

Профессор витиевато грязно и пошло выругался.

Что происходило дальше осталось где-то за гранью реальности. Возбуждение, желание, страсть затмили все остальные чувства — зрение, слух, ориентацию в пространстве.

В себя пришла, уже когда стояла коленками на профессорском столе, кверху голой попкой, потеряв трусы и всякий стыд, а дыхание Марка обожгло чувствительный разбухший клитор.

О боги, это происходит!

Марк твердо вознамерился исполнить свое обещание и вылизать меня.

Иногда предвкушение чего-либо намного эмоциональнее и ярче, чем само событие. Так вот, это не тот случай.

Когда язык профессора нежно и мягко скользнул от вершинки твердой горошинки вверх, теряясь где-то между ягодицами, я жутко смутилась, не смотря на замутненность мыслей, и дернулась от Марка, но сильные горячие руки надежно схватили за талию и зафиксировали на месте.

— Не дергайся, малыш, и ничего не бойся.

Кажется, я где-то уже это слышала.

А дальше — сплошное безумство.

Я чувствовала, как горячий рот целиком вбирает в себя мою плоть. Марк целовал взасос мой клитор, слегка прикусывал его зубами, отчего мои внутренности начинали скручиваться в тугую вибрирующую спираль.

Твердые уверенные губы, нежный настойчивый язык, ловкие пальцы, оттягивающие чувствительную кожицу… ВНИЗ… ВНИЗ… ВНИЗ… бесконечной каруселью, горячее дыхание вперемежку с прохладным дуновением, откровенные смелые жадные ласки и возмутительно пошлые хлюпающие, чавкающие и чмокающие звуки…

Это был оргазм длинною в вечность с громким именем на губах.

Марк!

МАРК!

МАААРК! О БОЖЕ, МАРК!

Обессиленную и растерянную меня Горский осторожно снял со стола и усадил на свое кресло. Мои ноги дрожали, а руки вцепились в подлокотники. Откинув голову на спинку, я блаженно закрыла глаза.

— Я сейчас пять минут отдохну, и мы обязательно продолжим, профессор, — промурлыкала я.

Однако, Марк ничего не ответил, а лишь спокойными выверенными движениями поправил мой лифчик и начал застегивать пуговицы на платье.

Я открыла глаза, не веря в происходящее.

— Марк, а что происходит?