С днем рождения, Сэми!

Каждое ленивое движение языка девушки заставляло Ноя терять рассудок. Ее губы дразнили и притягивали, легкие покусывания чередовались с нежными, мягкими, глубокими ласками.

— Если эти — чуть менее платонические, то что же будет дальше? — задыхаясь, прошептал Ной.

— Дальше будут поцелуи, предназначенные лишь для спальни.

Она приблизила губы к его уху и в деталях изложила все особенности предстоящих действий. Ноя захлестнуло желание, столь сильное, что почти граничило с болью.

— Теперь вы понимаете, почему эти поцелуи предназначены лишь для спальни? — спросила Сэми.

— Потому что в любом другом месте нас за это арестуют!

— Одного из нас — однозначно. — Она взяла его за лацканы смокинга. — Ну что, переходим к следующему пункту программы?

— Только если вы действительно собираетесь заставить меня остаться.

— Поверьте мне, собираюсь.

Ной с улыбкой наблюдал, как она снимает с него смокинг и отбрасывает его в сторону, будто это не «Армани», а старая тряпка. Запонки звездопадом посыпались на пол, и рубашка соскользнула с плеч. Ной ждал, что будет дальше. Ждать долго ему не пришлось.

Легчайшим прикосновением она провела по его плечам и остановилась на ямке между ключицами. Ною показалось, что линии, которые прочертили ее пальцы, вспыхнули огнем.

— Вы все еще собираетесь уйти?

— Я в раздумьях.

— Тогда примите во внимание вот это…

Ее указательный палец провел дорожку вниз по его груди, животу и остановился у застежки брюк. Ной подавил стон. Как она ухитряется вызвать в нем такую бурю эмоций одним движением изящного пальчика? В глубокой зелени ее глаз читались страстные обещания. Молния оказалась расстегнутой, и горячая ладонь Сэми легла на низ его живота.

— Я убедила вас остаться?

— Почти… — хрипло прошептал Ной.

— Почти? — Мягкий грудной смех Сэми еще глубже погрузил его в туман желания. — Одурачить меня не удастся, вы определенно собираетесь остаться. Хотите, я вам это докажу?

Ее взгляд и улыбка были наполнены той древней, языческой женственностью, которой безумный ритм двадцать первого столетия не позволяет проявиться.

Рука Сэми скользнула под ткань плавок, и из груди Ноя вырвался почти первобытный крик. Он всегда гордился способностью сохранять контроль над собой в любой ситуации, но оказалось, что его хваленый самоконтроль — всего лишь иллюзия.

Он закрыл глаза и погрузился в пучину разноцветных вихрей. Ярко-оранжевый и травяная зелень — в эти цвета она была одета, когда они впервые встретились, «розовая ракушка», «бездонный индиго» и «чувственный коралл» крутились и вертелись в его голове, как разноцветные звенящие браслеты на тонких запястьях.

Разум оставил Ноя. Он схватил Сэми, притянул к себе, с треском разрывая плечевой шов платья. Красный шелк заструился к ногам Сэми и сверкающей лужицей свернулся на паркете.

Сэми стояла перед Ноем неподвижно, освещенная лунным светом, лишь золотой треугольник внизу ее живота был затенен полоской черного кружева. Ной коснулся пальцем ее груди, и розовый сосок затвердел в ответ на его ласку.

— Так вы все-таки остаетесь?

Способность говорить уже покинула Ноя. Он желал эту женщину так, что каждое мгновение было сладкой, невыносимой пыткой. Куда делись его холодный рассудок и логика? Одним касанием Сэми похитила разум Ноя, превратив его в нечто дикое и первобытное.

Пальцы Ноя сомкнулись на черном кружевном треугольнике.

— Снимите это, или я избавлю вас от них сам.

Сэми молча смотрела на него, не двигаясь с места. Треск рвущегося кружева заставил Ноя обезуметь окончательно. Отшвырнув то, что секунду назад было кружевными трусиками, он повалил Сэми на постель, по пути избавившись от брюк, и теперь покрывал ее тело поцелуями — теми самыми, которые предназначены только для спальни. Сэми трепетала в его объятиях.

— Сейчас! Возьми меня, Ной!

Ной замер. Не так! Так не должно быть! Ими двигает вожделение, а этого недостаточно. Только не для них!

— Подождите, милая. — Медленно-медленно он отстранился и посмотрел Сэми в глаза. Знала бы она, чего ему это стоило! — Я прошу доказать мне, что это нс просто удовлетворение физиологической потребности, а нечто большее. Не в моем характере легкомысленно относиться к таким вещам. Вам придется произнести это, Сэми.

Она растерянно посмотрела на него, и щеки у нее начали постепенно покрываться краской. Значит, ему недостаточно физического обладания, нужна еще и духовная близость. Это так тяжело… Перед Сэми были две дороги: одна — легкая, ровная, гладкая и узкая, слишком узкая, чтобы по ней прошли двое; другая вела в пропасть, но на дне этой пропасти ждал Ной, обещая поймать ее. Нужно только верить ему.

Вера. Верность. Любовь. Страх.

— Ной!

— Я здесь, милая.

Она зажмурилась и пролепетала:

— Я не могу, не могу!

— Вы боитесь. А боль причиняет не страх.

— Падение!

— И не падение. Больно уходить, Сэми. Не уходите, боритесь за то, о чем мечтаете. — Он убрал с ее лба прилипший локон. — Скажите мне, Сэми.

— А если я откажусь?

Ной склонился к ней и прошептал:

— Ничего не случится, вы откажетесь и будете жить как прежде.