С Иисусом на горе благословений

Зеркало предназначено для того, чтобы показывать, что нам необходимо исправить. Зная это, я могу причесать волосы и, воспользовавшись мылом, постирать одежду. Зеркало не вычистит мое лицо и не причешет волосы. Задача зеркала — указать, что необходимо изменить.

Закон Божий имеет то же назначение. Сравнивая себя с законом, я вижу неполадки в моей жизни. Но закон не может их исправить. Он выполняет другую функцию: говорит мне, что я — грешник. Закон указывает на мои проблемы и нужды, но не разрешает их.

Павел прав, когда утверждает, что Закон Божий свят, праведен и добр (см. Рим. 7:12). Но он добавляет, что «закон добр, если кто законно употребляет его» (1 Тим. 1:8).

Поразительно то, что закон может быть использован верно и неверно. Одно из величайших искушений человеческого естества — использовать Закон Божий незаконно.

Закон — это не лестница на небеса. Но он помогает нам осознать необходимость в такой лестнице. Нарушенный закон открывает нам, что мы — погибшие грешники. Если бы мы имели только нарушенный закон, то были бы самыми несчастными людьми. Закон же указывает нам на Иисуса и на реальное разрешение наших проблем.

7 апреля Закон указывает на Иисуса

Ибо возмездие за грех — смерть,

а дар Божий — жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем

(Рим. 6:23).

Весть о нарушенном законе неприятна. Нам сообщено, что мы воспротивились Богу, или согрешили. В итоге мы оказались под осуждением закона. И это осуждение в действительности очень сурово. Нет ничего горше смертного приговора: «Возмездие за грех — смерть». Это недобрая весть. Она самая худшая из всех. Но вот слышится весть добрая, потому что в нашем тексте говорится далее, что «дар Божий — жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем».

Благая весть (евангелие — по–гречески) гласит, что «так возлюбил Бог мир [меня], что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16).

Благая весть Евангелия прямо противоположна недоброй вести о нарушенном законе. Спасение — это дар во Христе Иисусе. Необходимо отметить, что в греческом тексте слово «да/?» в Рим. 6:23 имеет тот же корень, что и слово «благодать». Благодать есть Божий дар для нас в Иисусе. Мы цепляемся за эту благодать через веру в Иисуса как за спасательную веревку, когда наконец понимаем нашу беспомощность под осуждающим перстом нарушенного закона.

Следовательно, можно сказать, что закон буквально влечет нас к Иисусу. Закон и благодать не противоречат друг другу. Они трудятся совместно. Нарушенный закон говорит мне, что я нечист и нуждаюсь в очищении. И сознаваемая мною нужда указывает мне на Иисуса. «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи (наши) и очистит нас от всякой неправды» (7 Ин. 1:9).

Мы можем сегодня славить Бога за то, что Его любовь к нам настолько глубока, что Он все предусмотрел для удовлетворения всех наших нужд. Мы можем сегодня славить Бога за то, что посредством Своей благодати Он дает принимающим жертву Иисуса вечную жизнь, которой они не заслуживают, взамен вечной смерти, которую они заслужили как «возмездие».

8 апреля Библейское учение, вызывающее самое сильное отвращение

Потому что душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши,

ибо кровь сия душу очищает

(Лее. 17:11).

Это случилось в час тридцать пополудни 12 апреля 1995 года. Я только что вернулся домой из церкви. Подогрев в микроволновой печи обед, я перекусил и пошел в гараж за Скотги, маленькой жизнерадостной собачонкой. Как обычно, она откликнулась на мой зов. Собака доверчиво взглянула не меня, надеясь, разумеется, что за спиной я прячу собачий бисквит. Нежно взяв собачку, я пошел с ней в подвал, потому что не хотел, чтобы кто–нибудь из соседей увидел, что я собираюсь делать. Надежно закрывшись, я позволил собачке лечь у моих ног, а сам взял инструмент и преклонил колени в молитве. Затем, положив мою правую руку на голову собаки, я исповедовал свои грехи. Тем временем хорошо отточенным ножом, который я держал в левой руке, я полоснул по горлу ничего не подозревающей, доверчивой Скотти. Около часа пятидесяти все было кончено.

Случившееся буквально опустошило меня. Я никогда никого не убивал, тем более вот так непосредственно. Стоя на коленях в оцепенении, я видел, как пульсируют артерии умирающей собаки, и мне казалось, будто громы небесные повторяют: «возмездие за грех — смерть, возмездие за грех — смерть». Испытывая неописуемое отвращение, я встал и споткнулся о таз с водой, в котором попытался отмыть липкие от крови руки, чтобы не вспоминать о невинной маленькой Скотти, умершей за мои грехи.