С любимыми не расставайтесь!

– Не знаю, там почему-то никто так не считает. Во всяком случае, он ко мне потом подошел и говорит: «Я с вами не согласен, но в ваших словах есть логика».

Прохожие начали расходиться.

– Они меня все время к себе приглашают, то туда, то сюда. Вот пригласительный билет на свадьбу.

– Фу, какая пошлость, – сказала дочь, взглянув на приглашение с овальными портретами жениха и невесты.

– Ладно, хуже другое. Практически всем известно, что жених не очень-то хотел жениться. Я взял и рассказал им кое-что о себе. Я рассказал, как твоя мама в первый раз мне позвонила, как она провожала меня в армию, как я вернулся из госпиталя и сказал, что не хочу жениться вообще, чтобы никому не портить жизнь, а она сказала, что и сама не собирается, и так далее.

– И что, они сидели за столом и слушали?

– Да, они сидели и слушали, человек пятьдесят, не меньше, а потом, когда все танцевали, невеста нашла меня и плакала!

Дочь смотрела на него молча, сочувствуя, жалея и злясь на то, что он так переживает сегодняшнюю встречу. Она-то знала, чего это ему стоит.

– Верю, что это было так, – вздохнула она. – Но пойми, папа, у них у всех свои дела, своя жизнь, так же пылать ответными чувствами они не могут. Не сейчас, так через год они тебя забудут, это естественно. Они, наконец, окончат институт и разъедутся, а ты уже начал от них зависеть. Вот они не так тебя встретили – и ты уже страдаешь, зачем тебе это! У тебя тоже свои дела, у тебя тоже своя жизнь, показывай свои фокусы мне, я это оценю и не покину тебя никогда.

Послышалась музыка.

Фокусник обернулся и стал вглядываться в просвет арки.

Там стояла женщина и смотрела прямо на них. Солнце светило с улицы, и ее неподвижный контур, осененный круглым нимбом ворот, был отстранен от городской суеты. Беглого взгляда было достаточно, чтобы почувствовать, что она хороша собой.

Фокусник отвел глаза.

– Кто это? – опросила дочь.

– Черт возьми, как звать, как звать, забыл, дико неудобно, мы же знакомы, она обидится.

Женщина подошла к ним. У нее был необыкновенный цвет кожи: где нужно белый, где надо розовый, где надо голубоватый. Глаза? Разумеется, серые. Волосы? Разумеется, золотые. Губы? Разумеется, полные. Нос? Разумеется.

– Здравствуйте, – улыбнулась прекрасная женщина.

10

– Здравствуйте… Познакомьтесь, это моя дочь.

– Очень приятно. А как меня зовут? – спросила она неожиданно.

Фокусник сделал вид, что вдруг в эту минуту забыл.

– Постойте… Я помнил.

Женщины рассмеялись. Дочь смеялась, как флейта, красавица – как виолончель.

– А я ему не скажу! – воскликнула знакомая. – Пускай сам вспомнит.

– Никогда в жизни, – заливалась дочь.

– Что же мы здесь стоим? – сказала женщина. – Пошли в садик.

И они оказались в садике. Фокусник сидел на скамье посередине, а флейта и виолончель – справа и слева.

– Я плохо знаю вашего папу, но мне кажется, он из тех людей, кому удобней, чтобы проходили через его комнату и мешали ему, чем проходить через чужую и мешать другим.

– Мы как-то жили за городом. Он поздно вернулся, побоялся будить хозяев и всю ночь бегал по улице в одной рубашке.

Женщины говорили, словно его здесь не было: одна – как флейта, другая – как виолончель.

– Но студенты наши: и мальчишки и девчонки – все! – они ведь никого ни во что не ставят, а за вашего папу – я что-то посмела сказать – они мне ухо готовы были откусить.

– Правда? – удивилась дочь. – Смешно.

– Я из-за этого к вам и подошла, что мне захотелось еще раз посмотреть нa этого человека.

Все это было так странно и женщина так весело улыбалась, говоря о нем, что фокусник перестал улавливать подробности разговора и теперь уже слышал только звуки флейты и виолончели поочередно. Инструменты о чем-то пожужжали шепотом, женщины встали и пошли. Фокусник с чемоданом заторопился за ними.

На углу вдруг, не сговариваясь, они разошлись в разные стороны. Он растерялся, не соображая, за кем следует идти, но тут обе музыкально рассмеялись и обернулись.

– Несчастный, мы загадали, за кем ты пойдешь, – объяснила ему дочь. – Я с вами прощаюсь, у меня дела.

Фокусник и женщина, которую звали, оказывается, Елена Ивановна, очутились посередине пустынной площади.

Был ли в вашей жизни такой разговор, изложить который кому-либо другому невозможно? Отдельные фразы можно вспомнить, но почему вдруг речь зашла об этом или о том? И как вы оказались у Зоологического сада? И как попали на вокзал?

– Вы любите абстракционистов? – спросила Елена Ивановна.

– Люблю, – ответил фокусник.

– Неужели вы действительно любите абстракционистов? – удивилась она и даже остановилась от удивления.

– Собственно говоря, абстракционистов – не очень, – сознался фокусник.

– Я почему-то была уверена, что вы не любите абстракционистов, – с облегчением сказала женщина. – И давайте всегда говорить правду, иначе ничего не получится…

– Чего не получится? – не понял фокусник и быстро взглянул на спутницу. Она шла мраморная, серьезная. Она сдула со лба светлую прядку волос. Прохожие смотрели на нее пристально. Сначала на нее, потом на него.

– Пошли на вокзал? – предложила она. – Вы любите ходить на вокзал?

– Люблю.