С любовью, герцог

– Уже нет. В тот раз, когда мы целовались впервые, – да, и во второй, пожалуй, тоже, но сейчас – нет. Я говорила, что считаю целомудрие неотъемлемой частью своего обета, и подразумевала под этим не только невинность и чистоту, но и безбрачие. Пусть в церкви я не произнесла ни слова о целомудрии, но, когда поклялась не выходить замуж, никаких мыслей о чистоте и невинности у меня не было, так что совсем не это удерживает меня от… – Лоретта запнулась. – От продолжения.

Солану было больно на нее смотреть, больно за нее. Он видел, что ей не по себе, что она мучительно подбирает слова, но должен был получить ответ на свой вопрос: почему?

– Что же тогда? Вы же не имели в виду… – осенило вдруг его.

Хоксторн замолчал, и Лоретта, преодолев неловкость, подтвердила:

– Да. Я не слишком осведомлена о том, что происходит между мужчиной и женщиной, но знаю: если мы не остановимся, то у меня может быть ребенок.

Он шагнул к ней.

– Лоретта, я бы никогда…

– Никогда бы не бросили меня? – Она выставила перед собой руки, запрещая ему приближаться. – Вы хотели получить ответ – так дайте мне договорить.

Он хотел ее успокоить, все объяснить, но как джентльмен не мог не уступить даме и лишь молча кивнул.

– Стоит мне запятнать свою репутацию, и дядя лишит меня средств к существованию. Но дело не только в этом. Несмотря на то что могла бы затаить обиду на него, зла ему я не желаю и не хочу бросать тень на его доброе имя. Однажды я уже так поступила, за что мне нет прощения.

– Он выслал вас словно прокаженную! – не выдержал Солан. – И вы его простили?

– Да, простила, – спокойно ответила Лоретта. – Потому, что, простив, жить легче. Смирившись с судьбой, легче нести свою ношу.

– Но…

– Позвольте мне договорить, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу, – попросила Лоретта. – А потом я терпеливо выслушаю вас.

Хоксторн кивнул, уважая ее желание, поскольку видел, как трудно ей дается эта исповедь.

– Вы наверняка станете меня убеждать, что возьмете на себя заботу обо мне и ребенке, если ему суждено родиться, и мы ни в чем не будем нуждаться. И я верю, что так и будет, потому что знаю: вы человек чести. – Взгляд ее стал мягче, плечи поникли, и, глядя на нее, он мечтал лишь об одном – вернуть ее в свои объятия. – Я бы с радостью родила, но увы…

Ее глаза излучали какой-то особый свет: мечтательный и теплый. Свет материнской любви.

– Я думаю, – продолжила Лоретта, – моя жизнь не стала бы хуже, скорее наоборот, но для меня совершенно неприемлемо, чтобы ребенок рос без отца, который мог бы его признать своим по законам того общества, в котором мы с вами живем, со всеми вытекающими последствиями. Я бы никогда не обрекла свое дитя на такую судьбу.

– Но ведь есть способы избежать беременности…

– Да, я знаю.

Солан вопросительно вскинул бровь, а Лоретта невесело рассмеялась:

– В Маммот-Хаусе много книг, и среди них есть такие, о которых, как мне думается, дядюшка даже не знает. Каким образом они попали в библиотеку – одному богу известно. Только вот в чем проблема: способы есть, но все они не слишком надежны.

– Согласен, и не стану вас переубеждать.

– Тогда примите как данность, что я не могу на это пойти, и, к счастью, я опомнилась до того, как непоправимое свершилось. Я не так сильна, как вы, и, боюсь, могу и не устоять, поэтому прошу вас: будьте джентльменом и не просите меня об этом впредь.

– Тогда выходите за меня замуж, – быстро проговорил Солан, не отдавая себе отчета в том, что говорит и откуда взялись эти слова.

Впрочем, он не предлагал ей ничего такого, что не готов был исполнить, и, больше того, хотел на ней жениться. Впервые в жизни он видел перед собой леди, которую ни за что не хотел терять.

Лоретта задержала дыхание, потом, попятившись, прижалась спиной к стене, и, запинаясь, прошептала:

– Что? Вы шутите? Да как вы можете…

– Могу. Потому что я знаю, знаю сердцем, что вы моя и ничья больше, Лоретта. Выходите за меня замуж.

– Я не могу, и вам это известно. Я дала клятву!

– Так нарушьте ее! – не выдержал Солан и схватил ее за плечи.

Едва в ее глазах мелькнул лучик надежды, как она вдруг высвободилась и зашептала, глядя в пол:

– Нет-нет, я не могу. Не могу. Вы поступили со мной жестоко, предлагая то, что я не могу принять.

– Я не кривлю душой! – в ярости выкрикнул Хоксторн. Неужели он дал ей повод считать, что способен, сделав леди предложение, как ни в чем не бывало взять свои слова обратно? – Вам было всего восемнадцать, когда вас принудили дать безумную клятву!

– Вы правы, но у меня был выбор: могла выйти замуж за виконта Деннингкорта. И что бы мы по этому поводу ни думали и ни чувствовали, взятые на себя обязательства надо выполнять. Я дала слово, и я его сдержу.

– Да мало ли обещаний люди дают друг другу и себе! Из них выполняется лишь малая часть, – заметил Солан, раздосадованный ее упрямством.

– Но я давала обещание в церкви, перед викарием! – воскликнула Лоретта. – И для меня происходящее не было фарсом. Я давала клятву не для того, чтобы забыть о ней, как только выйду из церкви, поэтому, пожалуйста, больше никогда не требуйте от меня нарушить ее.