С любовью, Старгерл

На грани паники. До солнцестояния осталось 32 дня, а я до сих пор понятия не имею, как его праздновать. Написала Арчи, просила его подкинуть какие-нибудь идеи. Нет, основное мне, конечно, ясно: гвоздь программы, Главное Событие, состоится точно в тот момент, когда светило выглянет из-за горизонта (Господи, пошли нам ясное небо в это утро!). Я сфокусирую первый луч на дырку в навесе над палаткой – мама обещала мне ее там проделать, – и тогда с другой стороны из дырки он выйдет четким и прекрасным золотым копьем.

Но все остальное – под вопросом. Куда конкретно направить это копье, на какой объект? И вообще, в чем будет заключаться праздничная церемония? Кого пригласить? Придет ли кто-то в такое время?

А = (Ал) Рингголд, 335 (З)

20 ноября

Я уже собиралась открыть дверь в пончиковую «У Марджи», как вдруг заметила Перри. Он сидел за стойкой и разговаривал с Нивой. Я зашагала дальше по улице. Как-то тревожно теперь было бы снова с ним встретиться. Что мне ему сказать? Какие чувства испытывает он? Не хочу причинять ему боль, но и водить за нос, обнадеживать – тоже.

Палатка будет размером примерно с мою комнату. У мамы уйма всяких обрезков тканей, и еще она нашла отрез материала под названием «Черная кость». Прочного, нетканого и, как темная оконная штора, совсем не пропускающего свет. То, что нужно. Хочу, чтобы под навесом, внутри палатки была кромешная тьма – она драматически оттенит золотой солнечный луч, который проникнет через отверстие. Мама говорит, что из-за плотности «Черной кости» большинству людей и обычных швейных машинок с ним не справиться, но ее сверхмощное оборудование для изготовления театральных костюмов должно выдержать. Чертеж палатки сделал папа. Шесты и колья достанет тоже он – на лесопилке.

Если не считать небольшой хромоты, шрама над одной бровью и «привычки» источать дымный запах, здоровье мое вернулось в норму. И в этом немалая заслуга Пуси. Она каждый день расчесывает мне волосы, напевая при этом мелодии собственного сочинения. Иногда является с маленьким белым ранцем, на котором написано «МЕД». Достает оттуда игрушечный градусник и сует мне в рот. Потом прослушивает сердце стетоскопом (тоже игрушечным), закрывает глаза, покачивает головой и бормочет: «Гм-м… гм-м…» Приносит стакан воды и заставляет принять «лекарство» (конфетку из перечной мяты). Какое-то время, всякий раз, как мы встречались, Пуся снимала с меня обувь, носки и подолгу массировала мне ступни. Мне, конечно, нравилось – но пришлось положить этому конец после того, как мы в «Голубой комете» наткнулись на ужинавшую там чету Принглов и Пуся решила продемонстрировать эту процедуру им.

21 ноября

Завтра четверг. «Календарный» день. И я помышляю о том, о чем и помыслить нельзя. О том, чтобы не пойти. Потому что боюсь наткнуться там на Перри. Кто бы мог подумать, что мое «солнцестоятельное» расписание может поколебать такая чудна́я причина.

22 ноября

Все-таки пошла. Спасительной идеей стало позвать с собой Эльвину. Попросила ее переночевать у нас и составить мне компанию перед рассветом.

– И в школу можно будет не идти? – уточнила она.

– Ну уж и не идти… После восхода у тебя будет более чем достаточно времени, чтобы туда добраться.

– Тогда иди одна, – выдавила она.

Я прямо застонала:

– Ну ла-а-адно. Останешься дома и зависнешь со мной на весь день – но только если разрешит твоя мама.

Вернувшись после телефонного разговора, Эльвина объявила:

– Мама не против. Говорит, это можно считать чем-то вроде практики.

– К тому же со мной ты не попадешь ни в какую переделку.

– Откуда ты узнала, что она это сказала? – напустилась на меня «сестренка».

– Я ясновидящая.

Если я и испытывала вину, то только самую малость. Ее мама в конце концов права: Эльвине эта прогулка пойдет только на пользу, не говоря уж о том, что таким образом у меня появится возможность поделиться с ней частичкой себя. А о том, что она станет частью моего отвлекающего маневра, ей знать совсем не обязательно. Если появится Перри, то присутствие моей маленькой подруги удержит его от попыток сближения со мной и снимет напряжение.

Однако к ночи я уже пожалела об этой затее – а также о том, что у нас такой маленький дом – и нет гостевой спальни. Эльвина легла со мной – но с Пусей, спящей всегда без задних ног, у нее не оказалось ничего общего. Всю ночь она елозила и молотила меня всеми конечностями. В общем, из постели я ее вытаскивала без всякого сочувствия. И одевать ее пришлось в основном мне. Если бы не план «Антиперри», ей-богу, оставила бы девчонку спать. Видел бы ты это зрелище: мы с мамой буквально сражаемся с Эльвиной и одновременно стараемся удержать равновесие, чтобы не улететь всем с лестницы. Естественно, внизу ей захотелось остаться на крыльце, свернувшись калачиком рядом с мамой, но я потянула ее за собой по Раппс-Дэм-роуд сквозь танец белых снежинок в мягком свете, струившемся с соседских крылец.