С мыслями о соблазнении

предотвратить неизбежное. Но проведя месяц в аду, я устал бороться. Дейзи, ты

преследовала меня, подобно призраку. Куда бы я ни шел, все напоминало мне о

тебе. Я пытался писать, но без тебя всякий раз заходил в тупик. Я стал таким,

каким был до встречи с тобой, – пропало вдохновение и цель. Я хочу тебя, и да

поможет мне Бог, я не в силах перестать хотеть. Поэтому я вернулся домой и

попросил тебя о встрече.

Его слова взволновали Дейзи до глубины души.

– Со мной происходило то же самое, – призналась она. – Потому я и пришла.

– Не стоило. Если ты останешься… – Себастьян умолк, его взгляд блуждал по ее

лицу. – Тогда мы станем любовниками, Дейзи, – закончил он, вновь

встретившись с ней взглядом. – Во всех отношениях. Больше никаких поцелуев

и прогулок, никаких игр, никаких правил.

Он крепче сжал руки, его пальцы легли на ее затылок, губами он почти касался

ее губ.

– Понимаешь, что это значит?

На самом деле, не совсем. До этого момента, она вообще не представляла, куда

может завести эта игра. Ее воображение не заходило дальше его неописуемых

прикосновений в павильоне. Но теперь, здесь, посреди ночи, очутившись в доме

с ним наедине, она поняла. Их свидание вело к тому, о чем леди с Литтл-Рассел-

стрит говорили не иначе, как шепотом, и никогда прямым текстом, и о чем в

книгах упоминалось с такой деликатностью, что было не догадаться, делят

влюбленные ложе или же играют в пикет.

Дейзи глубоко вдохнула, пытаясь собраться с духом.

– Да, Себастьян, я понимаю. Ты хочешь… – Голос подвел ее, и Дейзи изо всех

сил пыталась совладать с ним, чтобы произнести эти слова вслух. – Ты хочешь

лечь со мной. Спать со мной.

Себастьян убрал руки.

– Это больше, нежели просто вздремнуть в горизонтальном положении на

кровати.

– Я знаю. – По крайней мере, она догадывалась, но о чем именно шла речь, не

могла сказать.

– Ты не можешь знать, – возразил он, словно бы прочтя ее мысли. – Не

наверняка. До тех пор, пока это не случилось с тобой. Но однажды утраченная

невинность, утрачена навсегда. Ее уже не вернешь.

Дейзи словно бы услышала голос миссис Моррис, презрительным шепотом

сплетничавшей со своей подругой миссис Инкберри об одной из соседок Дейзи

по Литтл-Рассел-стрит: «Она утверждает, что все это время работала в магазине,

но уж я-то знаю. Эта маленькая шлюшка спит с тем мужчиной».

Глядя в красивое лицо стоящего перед ней Себастьяна, Дейзи ни в коей мере не

чувствовала себя шлюхой при мысли, что переспит с ним. Она ощущала себя

счастливой, взволнованной и опьяненной.

– Полагаю, все рано или поздно ее теряют, – ответила она. – Себастьян, мне

двадцать восемь и до встречи с тобой я никогда не испытывала влечения. Я

пыталась писать о нем, пыталась его понять, но до тебя это было невозможно.

Сколько я себя помню, меня окружали женщины, лелеявшие меня, защищавшие

и оберегавшие от всего, что они могли счесть развратным, возбуждающим,

болезненным или же просто трудным. И этим только отравляли мне жизнь, я

чувствовала, что задыхаюсь.

– Не сомневаюсь, они хотели лишь защитить тебя.

– Я понимаю, но не могу быть им за это благодарна. Каждая женщина в своей

жизни должна познать романтический трепет. Ты и сам говорил, что у меня не

было поклонников, потому что я не была знакома с мужчинами.

– Я не твой поклонник, – неожиданно грубо произнес он. – Я не настолько

благороден.

Она с улыбкой коснулась ладонью его щеки.

– От тебя меня не нужно защищать.

– Как бы не так, цветочек. Именно от таких, как я, тебя и защищали.

– Для того, кто устроил это свидание, ты слишком стараешься меня разубедить.

Поднявшись на цыпочки, Дейзи едва не касалась губами его рта.

– Новое правило, – прошептала она, обвив руками его шею. – Муза теперь

может дарить вдохновение по своему усмотрению, когда только пожелает. – С

этими словами она прижалась поцелуем к его губам.

Себастьян не шевельнулся, но Дейзи почувствовала, как по его крупному телу

пробежала дрожь.

– Господь проклянет нас обоих за глупость, – пробормотал он возле ее лица. А

затем обнял Дейзи и раздвинул ее губы своими.

Прикрыв глаза, она простонала, не прерывая поцелуя. Как она вообще могла

подумать, что позабудет, какое это наслаждение? Как она могла хотеть забыть?

Крепче обняв Себастьяна за шею, Дейзи запуталась пальцами в непослушных

прядях его волос, внутри нее нарастала тоска по его прикосновениям.

Он хрипло простонал в ответ и углубил поцелуй, пробуя ее языком, забирая

весь воздух из легких, отчего у Дейзи голова шла кругом. Этот поцелуй был не

похож на прочие – грубый, необузданный, почти первобытный.

Внезапно Себастьян прервался и, прерывисто дыша, отстранился чтобы

взглянуть на Дейзи. Он хотел что-то сказать, но сумел выговорить лишь ее имя,

затем умолк и обхватил ладонями ее лицо. И снова поцеловал, на сей раз

нежнее, мягче, медленнее, упиваясь поцелуем, от которого по членам

растекалось ноющее тепло. Дейзи чувствовала себя невесомой, бесплотной.

Одной рукой Себастьян обнял Дейзи за талию, а другой, наклонившись,

подхватил под колени и оторвал от пола.

– Захвати свечу, – сказал он, и с нею на руках направился к лестнице.