С надеждой на смерть

– Ну хорошо, – говорит Бакстер, – я могу понять ее реакцию в то время, но, как говорит Эв, что насчет последующего времени, когда ее арестовали? Почему она тогда не призналась в том, что произошло?

Куинн пожимает плечами:

– Может, думала, ей не поверят?

Бакстер фыркает:

– Да, верно. И все эти враки о Тиме Бейкере явно были лучшим вариантом?

– Точно мы знаем одно, – тихо говорю я, – чем больше мы узнаем о лжи Камиллы, тем больше в ней окажется правды. Возможно, между Зайдлерами и Тином Беккером есть какая-то связь.

На физиономии Бакстера написан скепсис:

– Беккер ничего не сказал на этот счет. И, в общем, не похоже, что он что-то скрывал. По крайней мере, мне так не показалось.

– Мне тоже. Но, возможно, даже он не в курсе всей картины. Вдруг это он познакомил Камиллу с Зайдлерами?

Куинн хмурится:

– Южноафриканский парень, работающий в пабе в Страуде, был знаком с учеными-янки, жившими в шикарном районе Бирмингема? На мой взгляд, звучит чертовски маловероятно.

– Согласен, но давайте просто убедимся, хорошо?

Эв кивает:

– Я могу написать Беккеру по электронной почте. Спросить его, не слышал он такую фамилию.

– Хорошо. И давайте задействуем посольство США, узнаем все, что сможем, о Зайдлерах. Но только при этом нам следует быть предельно дипломатичными. Независимо от того, что это было, похищение или незаконное усыновление, Зайдлеры, вполне возможно, были соучастниками преступления, а это значит, что в какой-то момент мы можем рассмотреть запрос об их экстрадиции, так что давайте не будем беспричинно настраивать против нас власти.

– Всё в порядке, босс, – говорит Гис. – Займусь.

* * *

Беседа с Джанин Кастеллано, сотрудницей консульского отдела посольства США, Найн-Элмз, Лондон

27 октября 2018 года, 13:45

Беседу провел детектив-сержант К. Гислингхэм

КГ: Мисс Кастеллано, это детектив-сержант полиции долины Темзы Крис Гислингхэм.

ДК: Приятно поговорить с вами, детектив. Как вы поживаете?

КГ: Спасибо, хорошо. И спасибо, что нашли время поговорить со мной, тем более в выходные.

ДК: Нет проблем, всегда рада помочь.

КГ: Полагаю, вы получили копию моего письма о Ноа Зайдлере?

ДК: Оно у меня с собой, и один из моих сотрудников проверил данные иммиграционной службы. Похоже, что 16 октября Зайдлер вылетел из Соединенных Штатов рейсом во Флоренцию, но, судя по тому, что вы говорите в своем электронном письме, он пробыл в Италии всего пару дней, после чего сел на рейс в Лондон.

КГ: Он прилетел один… из Штатов?

ДК: Да, похоже на то.

КГ: А вы можете что-нибудь рассказать мне о семье?

ДК: На сегодня точно известно лишь то, что Зайдлеры переехали в Бруклин десять лет назад, а до этого жили в Принстоне. Дэвид Зайдлер преподавал там на факультете политологии. А до этого они провели два семестра в Великобритании, в 1997 году. Но вы это уже знали.

КГ: А миссис Зайдлер?

ДК: После окончания аспирантуры Рене Зайдлер получила специальность учителя, а затем преподавала в средней школе, но у меня нет сведений о ее работе после 2016 года. Однако если сложить все вместе, похоже, примерно в то же время Дэвиду поставили диагноз. Думаю, она ушла с работы, чтобы ухаживать за ним.

КГ: Поставили диагноз?

ДК: Он умер прошлой осенью. В свидетельстве о смерти в качестве основной причины смерти указан рак кишечника. Не самый приятный конец.

КГ: Были другие дети?

ДК: Нет, только Ноа.

КГ: А что у вас есть на него?

ДК: Окончил школу со средним баллом 3,6, затем был зачислен в программу гуманитарных наук в Колумбийском университете, но взял на год академический отпуск – вероятно, потому, что его отец заболел. Никаких судимостей, никаких проблем с правоохранительными органами. В общем, просто хороший умный парень.

КГ: Полагаю, вы знаете, что он стал жертвой смертельного выстрела?

ДК: Да, я в курсе. Вы говорили с его матерью?

КГ: Мы будем поддерживать связь с полицией Нью-Йорка по этому вопросу. Но, боюсь, дело не только в том, чтобы сообщить плохие новости: у нас есть ряд вопросов касательно обстоятельств рождения Ноа.

ДК: Да, у меня есть ваша записка, и в ней говорится, что, на ваш взгляд, он не биологический ребенок Зайдлеров, как указано в его свидетельстве о рождении и документах социального обеспечения, а британский ребенок, пропавший без вести в 1997 году? Это дело Лгуньи Милли?

КГ: Верно.

ДК: Звучит прямо в духе Агаты Кристи.

КГ: Подозреваю, тут закончится не так гладко. Что весьма печально.

ДК: Пожалуйста, обязательно сообщите нам, когда у вас будут разъяснения. Мы должны знать о правонарушениях. Мошенничество, передача ложной или вводящей в заблуждение информации – впрочем, вы сами знаете…

КГ: Конечно, мы непременно это сделаем. Ведь наша первоочередная задача – точно установить, что произошло и в какой степени тут замешаны Зайдлеры.

ДК: Что говорит биологическая мать?

КГ: До сих пор она придерживалась своей первоначальной истории. Но даже она должна понимать, что ее версия шита белыми нитками.

ДК: Она упертая донельзя?