С неба — в бой

— А бомбардировщик где взяли?

— Там же… На опушке леса стоял замаскированный. Видно, ремонтировали…

— А ты что не улетел?

— Я уж с вами. Ведь почти три года вместе, Иван Георгиевич.

Он впервые назвал меня по имени и отчеству, и я крепко пожал ему руку:

— Спасибо, тезка!..

Много дней спустя, когда наш отряд был выведен на переформирование, я, увидевшись со старшим лейтенантом Балашовым, пошутил:

— Видно, придется тебе в летчики подаваться.

— Только бы взяли. Хочу быть истребителем или штурмовиком. Отпустите?

Я улыбнулся:

— Мы кадрами не разбрасываемся. — И чтобы перевести разговор на другую тему, спросил: — Как взлетел-то?

— Это нетрудно, а вот приземлиться…

— Все же сумел!..

— Зато страху натерпелся. Глянул на посадочную полосу в Тушино, и сердце замерло: то и дело приземляются и поднимаются самолеты. Сбросил вымпел с запиской: «Освободите полосу полностью, сажусь впервые». Дежурный по полетам такое требование выполнил. Зашел на посадку и — промазал. Понимаешь, не чувствую высоты на такой громадине, ведь не У-2!.. Повторяю все сначала — опять мимо. Только на пятый раз сел. Благополучно. Знаешь, Иван Георгиевич, как за штурвал захотелось! Отпусти, а? С такой яростью воевать буду, представить себе не можешь!

Не хотелось расставаться с боевым товарищем, но я не мог ему отказать. Парашютист Петр Балашов вскоре стал летчиком штурмовой авиации.

Больше мне не привелось встречаться с этим отважным и красивым во всем человеком, но слышать о нем слышал.

* * *

В ночь на 6 октября разведка донесла, что противник закрепляется на восточной стороне Юхнова. Мы с Щербиной пошли по окопам. Никто из бойцов не спал, хотя и царило затишье.

Я спросил Бориса Петрова:

— Что не ложишься?

Он пожал плечами:

— Сам не знаю, товарищ капитан!

— Есть хочешь?

Сержант отрицательно покачал головой.

А ведь он, как и все мы, не ел уже целые сутки.

Десантников тревожило: где наши войска? подойдет ли на помощь артиллерия? Все понимали — на одном мужестве долго не продержишься.

Я послал мотоциклиста в Малоярославец за подмогой. Долго ждали мы связного. Наконец он вернулся:

— В Малоярославце наших частей нет. Пришлось ехать в Подольск. Там по тревоге подняты пехотное и артиллерийское училища. Они готовятся занять оборону у Малоярославца.

— А как же Юхнов? — спросил я.

— Сюда они пошлют передовой отряд. На автомашинах, с артиллерией.

— Когда?

Боец пожал плечами:

— Этого не сказали.

Приходилось рассчитывать пока только на свои силы.

На другой день, 6 октября, в одиннадцать часов неприятель под прикрытием сильного артиллерийского и минометного огня снова стал атаковывать наши позиции сразу в нескольких местах. Наиболее сильная группа пехоты с танками устремилась к мосту. На этот раз управляемые фугасы, установленные Альбокримовым и Авдеенковым минувшей ночью, не сработали. Это позволило гитлеровцам, несмотря на большие потери, пробиться к реке, а части солдат вслед за танками выскочить на мост. В самый критический момент боя я послал Василия Мальшина с приказанием взорвать его. Сооружение давно уже было заминировано. Об этом позаботились лейтенант Сулимов, бойцы Буров, Демин, Забелин, Бажин. Они оборудовали два огневых поста в непосредственной близости от объекта и дежурили в них.

Фашистские разведчики, прикрываясь танками, приблизились к одному из окопов, где сидели подрывники, метров на пятнадцать — двадцать. Парашютисты стали бросать во вражеские машины бутылки с горючей жидкостью. Но смесь, как на грех, не воспламенялась. Один танк, стреляя из пушки, надвигался прямо на десантников. Буров прижался к стенке укрытия. Но тотчас же заставил себя подняться и бросить гранату прямо под гремящие, лязгающие гусеницы. Кто-то последовал его примеру.

Почти одновременно раздалось несколько взрывов. Потом послышался радостный возглас: «Подбили!»

В это время сюда прибежал Мальшин и передал мой приказ. Подрывники замкнули электрическую цепь. В воздух полетели обломки устоев. Однако мост разрушен не весь: часть зарядов не сработала из-за повреждения проводов. И все же атака немцев захлебнулась. Их танкисты стали поворачивать назад. Этим воспользовались бойцы отделения сержанта Афанасия Вдовина. Они уничтожили еще одну машину противника.

Александр Буров очень сокрушался, что мост взорван не полностью. Он все просил меня:

— Товарищ капитан! Разрешите работу доделать!..

Выстояли!

Прошло не более трех-четырех часов после того, как гитлеровцы вновь начали атаки. В небе появились их самолеты. Где-то далеко за нами раздались глухие взрывы бомб.