С. П. Крашенинников

«Февраля 4 дня в ночное время приходил лекарь Еланич в студенческие покои и ругал их всякой непотребной бранью». — записано в одном из донесений Крашенинникова в Академическую канцелярию. Далее говорится, как лекарь, выхватив «скрипицу» (скрипку) из рук студента, разбил ее об его голову на мелкие части. «Такие наглые поступки… не столько обиженным студентам, сколько нам, коим они поручены в смотрение, чувствительны и огорчительны, — возмущенно пишет ректор. — …Не было бы беднее студентского состояния, если бы всякому… вольно было поступать с ними объявленным образом. Чего ради канцелярию покорнейше прошу об удовольствии [то есть удовлетворении] за учиненную нам обиду и о возвращении 12 рублев за разбитую им скрыпицу студента».

Обиду, нанесенную студенту, С. П. Крашенинников называет в этом донесении обидой, «учиненной нам».

Характерна для Крашенинникова как воспитателя академических гимназистов запись в делах Академической канцелярии: «Сего числа профессор университета, ректор и гимназии инспектор г-н Крашенинников рапортом канцелярии представлял коим образом конректор [помощник ректора] Штенгер поступал с учениками, в наказание увеча их палкою…» В этом рапорте Крашенинникова говорилось, что «от таких наказаний. не столько исправление учеников, сколько вреда ожидать должно… Такие увечья могут в них и охоту к наукам угасить и здравию молодых оных детей неисцельный вред нанесть к великому ущербу ожиданной от них пользы…». Крашенинников требовал, «чтобы его, Штенгера, от таких предосудительных своевольств унять» и наложить на него штраф. «Ежели же положенного штрафа нести он не пожелает, то Академии немного убытка будет, когда он, Штенгер, службу оставит, ибо на его место много достойнейших его и искуснейших из российских студентов…»[53]

В числе учеников С. П. Крашенинникова были юноши, имена которых вошли в историю отечественной науки. Гимназист Иван Лепехин, подобно своему первому наставнику, стал натуралистом и продолжил его труды по географическому изучению страны. Он был выдающимся путешественником, исследователем России. Десятилетний мальчик Иван Лепехин и профессор Академии С. П. Крашенинников впервые встретились в 1751 году. В указе о новом ученике говорилось: «От роду ему десять лет, не из дворян, солдатский сын, грамоте российской и писать обучен». Сохранилось письменное сообщение Крашенинникова о том, что новичок ничему не обучался, кроме грамоты, и приступил к занятиям по арифметике и немецкому языку. И еще в одном рапорте говорится о понятливости и прилежании мальчика, о том, что он вполне достоин быть учеником гимназии на жалованье. В Академической канцелярии порешили: положить ему жалованье 12 рублей в год.

Еще в юности, в стенах гимназии, Лепехин выбрал свой будущий путь. «Я… чувствовал в себе издавна особую склонность к натуральной истории», — написал он в 1763 году, уже будучи студентом. Спустя еще пять лет молодой адъюнкт Академии наук и доктор медицины (в XVIII веке врач и натуралист часто совмещались в одном лице) И. И. Лепехин отправился в многолетнюю экспедицию по русским землям — одну из самых замечательных академических экспедиций XVIII века.

В истории географических исследований России имя И. И. Лепехина по праву стоит рядом с именем его первого учителя.

Описание Камчатки

Жизнь Крашенинникова в Петербурге не была богата особыми событиями. Внешне это обыденная жизнь адъюнкта, позднее профессора Петербургской Академии XVIII века, педагога, любящего своих учеников, обремененного всяческими заботами, часто болеющего и перебивающегося с семьей на скромное жалованье. И только обратившись к его книге «Описание земли Камчатки», можно понять, какой громадный труд был им проделан за эти годы. Самоотверженно в течение десятилетия он создавал монументальное научное произведение, которому суждено было обрести бессмертие.

В 1753–1754 годах работа Крашенинникова в окончательной редакции приняла тот вид, в котором была опубликована уже после смерти автора[54]. Рукопись состояла из четырех частей. Первая из них называлась «О Камчатке и о странах, которые в соседстве с нею находятся». В этой части сообщались сведения о географическом положении Камчатки, ее границах и о соседних с ней Курильских островах; было рассказано о поверхности полуострова и особенно подробно — о камчатских реках.

Картографы, натуралисты, люди, издалека прибывавшие на Камчатку, впервые получили обстоятельное описание полуострова, размерами своими превышающего Апеннинский. Одних только рек, речек, ручьев, проток было описано в первой части книги около семисот. А заключительная глава этой части — «О проежжих камчатских дорогах» — была введена в книгу прежде всего для удобства путешественников: «…чтоб читателю желающему ведать расстояния от места до места не было нужды трудиться в исчислении верст… и видно бы было сколько где в дороге ночевать должно»[55].