С палаткой по Африке

Едва мы въехали в ворота заповедника, как нас «приветствовал» роскошный мкубо — так называют зулусы белого носорога в отличие от его черного сородича — бедьяны. Десятки антилоп собирались на свидание у водопоя. Среди них были и столь редкостные виды, как серо-коричневые ньяла. На следующий день у этого сборного пункта произошла одна из обычных для дебрей трагедия: антилопа гну зашла слишком глубоко в ил и там погибла. Коршуны дрались из-за добычи. Они загоняли друг друга в воду, хлопая крыльями, взмывали ввысь и сверху снова кидались на труп.

По дороге в лагерь нам встретилась жирафа. Она стояла, вытянув шею, и без всякого страха взирала на нас. Коричневая ее шкура с желтыми полосами блестела на солнце так, как если бы только что вышла из рук скорняка.

Мы остановили машину, ибо боялись наехать на животное, упорно не сходившее с дороги. Жирафа подошла к автомобилю, заглянула внутрь и постепенно уничтожила весь запас конфет, взятый с собой Ници. Если наступала заминка в поступлении очередного леденца, занятное существо, рост которого в несколько раз превышал высоту нашей машины, бесцеремонно дергало дарительницу за воротник.

Такое поведение вообще-то несвойственно жирафам. Это животное звали Малышкой. Рано лишившись матери, длинноногий детеныш нашел приют у жены лесничего и вырос в лагере, среди людей. В дальнейшем Малышка — ее рост к тому времени достиг 5 метров — отправилась странствовать и даже покинула заповедник. Однако она неизменно возвращалась, чтобы повидать свою воспитательницу и принять от нее в подарок лакомства, которые успела полюбить.

Встречи с носорогами могли оказаться не столь безобидными. Мкубо обычно настроен сравнительно мирно и нападает только в состоянии раздражения. Но бедьяну за злой нрав зулусы прозвали «чертом из зарослей». Пути его неисповедимы, и он имеет привычку (возможно, из-за плохого зрения) очертя голову кидаться на все новое, что появляется рядом.

В 1931 году вместе с моим другом Паулем Либеренцем я предпринял в бассейне Умфолози охоту с киноаппаратом на белого носорога. Он тогда встречался гораздо реже, чем теперь. Старый зулус Мали — лесничий горы Мазимба — очень хорошо знал зверей, которых охранял. По его представлениям, белый носорог был джентльмен. Если же заходила речь о его черном собрате, Мали принимал озабоченный, таинственный вид. Я и теперь слышу, как он шепчет, робко вглядываясь в заросли:

— Посмотри только на навоз носорога, господин. Белый носорог ходит, как слон, а черный разбрасывает свой навоз.

— Ну и что же? — спросил я, ничего не поняв. Тогда Мали рассказал мне любопытную легенду про бедьяну и павиана.

При сотворении мира великий бог Ункулункулу смог выделить явившемуся слишком поздно сонливому бедьяне только какие-то лоскутки для прикрытия наготы. Присутствовавший при этом павиан подарил носорогу иглу, чтобы тот сшил себе одежду. Но при этом он до того издевался над неловким и сердитым носорогов, что тот, разозлившись, проглотил иглу, которую держал в вытянутой пасти. Он и по сей день в бешенстве ищет в своем навозе эту иглу, которая причиняет ему боль и вызывает ярость.

Не будучи специалистом, трудно отличить остромордого черного носорога от широкомордого белого, тем более что «черный» имеет окраску олив, а «белый» ту же, что и слон.

Посетители Хлухлуве в массе своей обычно считают носорогов — белых и черных — «безвредными», хотя приставленный к нам проводник много раз указывал на себя, как на страшный пример легкомыслия: неожиданно напавший носорог оставил на его ноге глубокий шрам.

В первый же день пребывания в Хлухлуве мы увидели после обеда двух мкубо, стоявших в очень удобной для киносъемки позе. К сожалению, они находились довольно далеко. Приблизившись, мы заметили, что этими зверями интересуются и другие посетители. Группа фотоэнтузиастов направилась к недовольно взиравшим на них носорогам. Им это в конце концов наскучило и, бросив злобный взгляд, мкубо, не спеша, удалились.

Нам все же удалось получить очень хорошие кадры носорогов, и мною овладело честолюбивое желание сняться вместе со зверем, вот уже несколько десятилетий интересовавшим меня. Однажды после полудня, увидев самку носорога, которая паслась на открытом месте со взрослым детенышем, я велел остановить машину и вышел. Сказав кинооператору, что подойду как можно ближе к животным, я попросил его заснять встречу Исипакуа со зверем, которого Мали считал джентльменом.

Сначала мать и дитя из породы мкубо не обратили на меня никакого внимания. Они стояли совершенно непринужденно, молодое животное — задом ко мне. Шаг за шагом я стал к ним приближаться.

У слонов и носорогов плохое зрение. Если подходить к ним спереди, притом медленно и бесшумно, они не замечают изменений в окружающей обстановке. Но, когда к ним пытаются подобраться сбоку, они чуют беду и начинают нервничать. В данном случае, как только у меня возникало ощущение, что звери обеспокоены, я останавливался, как вкопанный, а через минуту или две снова начинал приближаться к ним.