С палаткой по Африке

С утра из загона выпустили скот, мужчины занялись уходом за ним, женщины и девушки прошествовали к реке за водой (африканки не ходят, а именно шествуют). Все происходило точно так, как я рассказывал, без вмешательства режиссера, без дополнений и изменений.

Недоставало одного — акта внутреннего очищения, производимого при помощи бычьего рога, тыквенной бутыли, лекарственных кореньев и большого количества воды. Я решил, что и в этих краях появился ложный стыд, и, имея возможность объясниться с хозяином по-зулусски, спросил его, применяется ли еще это облегчающее впрыскивание (по ту сторону большой воды оно именуется клистиром)?

— Нет, — сказал он, — мы этого больше почти никогда не делаем.

— А почему? — полюбопытствовал я. Слабительное еще не нашло дороги в эту глушь. — Почему же высокогигиеничный обычай ухода за телом ныне забыт?

Длительный разговор так и не прояснил положения. Но он закончился предложением:

— Раз ты жил в стране зулусов еще в стародавние времена и даже знал великого Динизулу[12], я готов это проделать ради тебя…

Такова история удивительных кадров, на которых запечатлено, как главная жена помогает индуне совершить древний обряд очищения кишечника.

Кстати, помимо столь лестного для меня объяснения, вождь привел и другое: ведь за участие в фильме я, конечно, заплачу ему наличными 5 шиллингов…

И я, конечно, заплатил.

* * *

День выдался очень жаркий, и мы отложили отъезд до наступления сумерек. Индуна и Джекки получили хорошие подарки. Затем мы двинулись в обратный путь мимо нагромождений скал, которые в тусклом свете догоравшего дня действовали на нас удручающе.

Нашей целью был птичий заповедник Сент-Люсия — большое озеро площадью несколько десятков километров, соединяющееся с морем. Я знал эту местность со времени экспедиции 1931 года и решил, что лучшего места для цветных съемок, чем остров Фернис на Сент-Люсии, нам не найти.

Чтобы попасть во Мтубатубу, расположенную на берегу озера, пришлось сделать крюк в сторону моря, и мы снова потеряли почву «под колесами машин». На сей раз мы увязли в глубоком белом как снег песке.

— Вперед! — поучал я своих спутников. — Только вперед! Песчаное море бессильно перед вами, пока вы двигаетесь. Делайте все что угодно, можете даже разок спокойно покрутиться по кругу, опасайтесь одного: останавливаться, ибо тогда мы крепко засядем.

Мы пробились через пески. Густой лес принял нас в свои объятия. Почва здесь оказалась твердой, но появилось новое препятствие — глубокие колеи, оставленные более тяжелыми машинами. Мы и его успешно преодолели.

Море, лагуны, девственный лес на острове Фернис заставили нас мгновенно позабыть все тяготы поездки. Это был один из тех пейзажей, при виде которых застываешь от восторга.

Богатые рыбой воды, омывающие остров Фернис, как магнит, притягивают к себе рыболовов. По многу дней и даже недель проводят они в лагере для туристов, оборудованном по-современному и в то же время гармонирующем с окружающей природой. В нем расположились и мы.

Я глубоко дышал, втягивая в себя сладковатый запах ила. Вокруг меня кружились бабочки. Осмотрел лагуну в бинокль. Птицы, птицы, неисчислимые массы пернатых на суше, в воздухе и на воде: голенастые серые цапли, родственные аисту, с длинными шеями и прямыми клювами; пеликаны с добычей в подшейных мешках, по размерам не уступающие лебедям; красно-розовые фламинго с загнутыми клювами и черно-белыми крапинками на оперении.

Поздороваться со мной вышел уорден (так называют главного лесничего в большинстве заповедников). Мое восхищение было ему приятно, и он предложил на следующее утро совершить прогулку на моторной лодке. Получилась чрезвычайно эффективная киноохота. Закончилась она тем, что под мерное постукивание мотора мы плавно скользили по каналу, на берегах которого шпалерами выстроились цапли. Мы назвали его «Улицей белых птиц». Большая стая фламинго подпустила нас на расстояние нескольких метров, а затем, подобно розовому облаку, растаяла на горизонте. К сожалению, искусство самоуверенного кинооператора оказалось \не на уровне тех возможностей, которые давала натура.

Мы были еще полны этим единственным в своем роде зрелищем, когда в ночи раздался рев бегемота. В лагунах острова Ферниса водятся также и крокодилы, но мы их не видели.

Два дня и три ночи пролетели так же быстро, как короткий освежающий ливень — второй после нашего отъезда из Кейптауна. Для меня он послужил предупреждением. Следовало позаботиться о том, чтобы еще до наступления сезона дождей достигнуть Момбасы на побережье Восточной Африки. Мои приготовления в Германии затянулись на целый месяц, теперь эта задержка сказывалась, нужно было экономить время, а это значило: вперед, вперед!

* * *

В заповеднике Хлухлуве, занимающем площадь около 60 километров, я собирался приступить к съемкам зверей. Хлухлуве привлекал меня не столько буйволами и антилопами ньяла, сколько белыми носорогами. Это одно из немногих убежищ, в которых они сохранились.