С паном Беганеком по Эфиопии

— У эфиопов все возможно. Недаром средневековые арабские путешественники называли их «смесь». Эта нация состоит из множества племен и народностей, различающихся между собой не только цветом кожи, но часто языком и религией. Люди с самой светлой кожей — это жители ближайших районов — амхарцы, народность, к которой принадлежали эфиопские императоры, князья — так называемые «расы»[13] — и все высшие чиновники государства. Обладатели более темной кожи — это галла, данакиль и, совсем черные, шанкалла.

Я вынужден был признать, что наш референт не зря посвятил несколько дней в Каире чтению книг об Эфиопии. Правда, он проглядел эвкалиптовые рощи вокруг Аддис-Абебы, зато по существенным вопросам трудно было найти более надежный источник информации.

После лекции пана Беганека я с еще большим интересом стал разглядывать прохожих. Чаще всего мы встречали оливковых амхарцев. На их надменных лицах было написано, что они прирожденные воины.

Лишь небольшая часть прохожих была одета по-европейски, остальные же щеголяли в национальных костюмах. На мужчинах белые брюки, очень узкие от лодыжек до колен, плотно облегающие ноги, и белые хлопчатобумажные шали-накидки, перекинутые на манер туники через плечо. Женщины — в таких же шалях, только иначе повязанных. Из-под накидок выглядывают белые или цветастые платья. В отличие от суданских женщин, эфиопки не прячут головы и лица, благодаря чему я мог сколько угодно любоваться их правильными чертами и замысловатыми прическами. На головах у мужчин красовались шляпы самой невероятной формы, а в руках они держали зонты и длинные трости, напоминавшие копья, что придавало им еще более воинственный вид.

Я удивился, увидев много идущих по городу босых эфиопов, и объяснил это бедностью. Но пан Беганек заявил, что таков старинный эфиопский обычай: босиком легче передвигаться по горной местности. Перед войной даже солдаты императорской гвардии, одетые в великолепные мундиры, ходили босиком.

Павла встревожили зонты, которые все прохожие-эфиопы держали в руках.

— Не нравятся мне эти зонты, пан Беганек, — сказал он. — Боюсь, что ваш Эфиопис, внук Ноя, опять готовит нам душ.

В ответ референт снова сослался на свои книжки, из которых он черпал сведения об обычаях эфиопов.

— Не волнуйтесь, — сказал он, — уважающий себя эфиоп никогда не выйдет в город без зонта, точно так же как уважающий себя варшавянин — без портфеля. Носят себе и пусть носят. Это вовсе не значит, что будет дождь.

Беседуя таким образом, мы шли по направлению к торговому центру города. Движение на улицах становилось все более оживленным. По середине проезжей части мчались мотоциклы, мотороллеры и роскошные автомобили, в которых сидели разодетые по-европейски эфиопы. Между машинами лавировали одетые в белое всадники на мулах, сопровождаемые бегущими за ними слугами. Ближе к тротуару шагали многочисленные пешеходы, вооруженные зонтами и тростями.

Перед белеными домиками величаво прогуливались группками громко кудахтавшие куры; на какое-то время путь нам преградило огромное стадо коров, подгоняемых пастухами, ехавшими верхом на лошадях. Рев скота, гортанные выкрики пастухов, квохтанье кур и вой автомобильных сирен сливались в одну мелодию этой удивительной африканской столицы.

Центр Аддис-Абебы выглядел гораздо более импозантно, чем остальные районы. Здесь были и европейского типа магазины, и несколько настоящих городских домов — четырех- и даже пятиэтажных. Вдоль улиц стояли ряды высоких фонарей с лампами дневного света, а на перекрестках мигали современные светофоры. 11о больше всего нас поразил огромный и очень красивый памятник на площади перед зданием театра.

— Это еще что за зверь? — изумился Павел. — Лев — не лев? На голове корона с крестом…

— Да, это памятник эфиопскому Льву, — определил восхищенный пан Беганек. — Лев с короной — это герб Эфиопии[14], как белый орел — герб Польши, — и заявил, что ему необходимо сфотографироваться на фоне эфиопского льва, потому что вернуться в Варшаву без такой памятной фотографии было бы просто преступлением.

— Нет, — отрезал Павел. — Пора в банк. Меня ждет французский посредник. Кроме того, нужно обменять чек на эфиопские доллары. У нас нет денег даже на сегодняшний ужин. Фотографироваться будете во время отпуска.

— Я как раз в отпуске, — сказал пан Беганек с ангельской улыбкой и, не обращая внимания на гнев нашего друга, поставил на свой фотоаппарат автоспуск.

— Но я-то не в отпуске! — рявкнул выведенный из себя Бвана Кубва. — Я приехал сюда работать и никого с собой не приглашал. Спрашиваю в последний раз: идете вы в банк или нет?

По мнению пана Беганека, поведение Павла противоречило основным принципам демократии, однако с гяжким вздохом он все-таки отвинтил автоспуск и спрятал его в карман. Понурив головы, мы двинулись за нашим притеснителем.