С первого взгляда

— Какого…? — озирается по сторонам отец, когда к нему подходит охрана аэропорта, надевая наручники. Наручники?

Перед глазами все начинает резко расплываться, пляшут цветные круги. Состояние такое, словно я падаю. Проваливаюсь в темноту.

— Муся-я-я! — слышу крик дочери.

— Алия!

— Лия!

Шум, крики и… чернота. Падаю. Стремительно лечу в пустоту. И… все.

Глава 64. Стельмах

Захожу в уже до тошноты знакомое отделение полиции и длинными коридорами бреду в кабинет следователя, который и помог “обставить” задержание Серганова.

— Как Алия, Стельмах? — вырастает из ниоткуда Гай, на котором лица нет, — что врачи говорят?

— Более-менее. Нервы, организм ослаблен, да еще и беременность… — до сих пор перед глазами стоит бледное лицо любимой в окружении стерильной светлой больничной палаты и красные, зареванные глаза дочурки, которая перепугалась за свою мусю. — Сейчас спит, ей вкололи слабое успокоительное. Сегодня продержат ночь в клинике, а завтра можно будет забрать домой.

— Т-с-с, тормози, — машет головой Гай, — какая, мать его, беременность? — округляет глаза друг, — вы еще ляльку ждете, что ли?

Черт. Со всей этой заварухой совсем забыл сказать лучшему другу, что в нашей семье ожидается пополнение.

— Ждем, Макс, — вздыхаю и давлю из себя улыбку, потому что сейчас далеко не до радости.

— Я рад за вас, ребят! — обнимает, похлопывая по плечу, Гаевский, — надеюсь, все будет в порядке. Хватит уже, намучились.

Киваю, а внутри все словно заледенело к чертям собачьим, от страха за еще не родившегося малыша, которого, по словам врачей, если не взять под наблюдение Алию, мы можем потерять. И всю дорогу ехал, как на автопилоте, колбасит не по-детски.

— Надеюсь. Им с мышкой надо улетать в Штаты. Я уже позвонил хорошему знакомому, главврач в одной из лучших частных клиник, ее готовы принять.

— Что Лия сказала?

— Я ей не говорил. Но заручился поддержкой Веры, которая полетит вместе с ними.

— Когда?

— На завтра поменяли билеты.

— Ты?

— Пока нет. Через пару дней. Остались еще дела, — вздыхаю и запускаю пальцы в волосы, взъерошивая их и на мгновение прикрывая глаза. Дурдом какой-то. Как еще сам не свалился от эмоциональной встряски? Потому что за то время, что пережил, начиная со звонка Гая и до того момента, как нервно мерил шагами больничный коридор, поистине прошел все круги ада. А момент в аэропорту, когда я поворачиваюсь на крик Веры и вижу, что Лия падает без сознания, а мышка ревет навзрыд и кричит, будет преследовать в кошмарных снах.

— Где этот… баран? — потираю виски, в которых словно долбят барабаны.

— Серганов? В кабинете. Мы уж его не стали за решетку, хотя после такого стоило бы. И не просто на пару часов, Стельмах.

— Нет, Гай.

Дверь в соседний кабинет открывается, и я наконец-то при спокойных обстоятельствах могу увидеть того человека, благодаря которому нам и удалось разыграть весь этот “спектакль” с арестом.

— Александр Маркович, — жму руку бате Гая, — спасибо Вам за помощь.

Высокий мужик в возрасте — просто копия Гая. А верней, Макс — копия отца. Тот же хитрый, упрямый взгляд и те же ужимки. Светло-русые волосы даже в таких годах едва задеты сединой, а энергия от Александра Марковича так и прет. Поразительно, мужику почти семьдесят, а выглядит сейчас едва ли не лучше нас с его сыном.

— Да, собственно, я ничего и не делал, Артем. Все вон, — кивает мужчина головой на дверь кабинета, за которой и сидит наш “заключенный”, — сам заварил господин Серганов. Дров наломал он достаточно. Такой "послужной" список…

— Да уж.

— Какие у тебя планы касательно вот этого? — протягивает мне увесистую папку Александр. — Здешних бумажек хватит ему лет на десять минимум. А если еще ты личные претензии выдвинешь, так сказать, тут все пятнадцать.