С первого взгляда

Майю. Да, точно, Майю. Свою дочь. А я? Ну, что я? Просто мать его ребенка и не более. Стало обидно до боли и слез. Отворачиваюсь, прерывая этот немой разговор взглядами, и дергаю ручку двери.

— Тебе спасибо, Артем.

И выхожу, не давая ему возможности опомниться, а мне возможности, как последней нюне, разреветься перед ним. Подхватываю мышку за руку, увлекая в сторону подъезда, жутко желая оказаться дома. Родные стены греют.

— Дядь Алтем не уезжает, мусь… — оглядываясь, хохочет мышка.

— Уедет, Майя. Артём сегодня тоже устал.

Глава 48. Стельмах

День начинается с кофе из прескверной забегаловки и почти целой выкуренной пачки сигарет. Ровно в восемь утра на телефон пришло сообщение от Серганова — приехали. Дальше тянуть с разговором уже некуда. Димыч и так подсобил мне, укатив на две недели, за которые я окончательно определил свои цели на будущее. Смысла тянуть резину я не вижу. Бегать… хватит уже. Набегался и по бабам нашлялся, не тянет, воротит, и в голове и в сердце теперь только одна. Одна, которая нужна мне теперь, как воздух, и хер я ее кому отдам. Люблю до потери пульса.

Пока еду, нехотя возвращаюсь к истории нашего с отцом Алии знакомства, в которой фигурировал тот самый Евгений Кротков — бизнес-воротила, аферист и “бандит”, как их раньше называли, до мозга костей. Я был в те годы глупым, зеленым пацаном, охочим до денег, на этом глупо и попался, оказавшись на перекрестии "пальбы" между Кротковым и Сергановым. Да и Дмитрий Серганов не так прост, как может показаться на первый взгляд. Связи у него не только в рядах закона. Еще со времен девяностых и до сих пор остались серьезные подвязки в криминальном мире, собственно именно в тех кругах, где мы и “познакомились”. Я в свое время, уехав в Штаты, “разорвал” все свои связи с авторитетами и ворами в законе, отмывая свою карму. Димыч же, насколько я знал, и сейчас поддерживает общение с парой высоко летающих ребят. В этом мире ведь как работает? Деньги и власть — двигатель жизни. Для меня существует четкое разделение: власть — криминал, деньги — бизнес. Я пошел по второму пути, а вот батя моей, надеюсь, будущей жены придерживается обеих сторон. Именно это может стать глобальной проблемой в решении наших с ним проблем. Потому что я уверен: дочь свою он мне так легко не отдаст.

К дому Димыча подъезжаю в районе одиннадцати часов. Машину паркую у ворот, считая разумным не заезжать на парковку. И только стоить вступить на территорию сергановского дома за высокими коваными воротами, как сметает довольный лай пса.

— Привет, дружище, — Ватсон утыкается мокрым носом мне в ладонь. Узнал. Уже неплохо. Если ситуация совсем будет пахнуть жареным, то на корм лабрадору хотя бы не пустят.

Территорию вокруг дома знатно завалило снегом. За без малого две недели намело высоченные сугробы. Ощущение, что, пока они с Верой были в отпуске, за участком никто не следил.

Прохожу к дому как раз в тот момент, когда открывается дверь и выглядывает Димыч. Загоревший, отдохнувший, и с лыбой во все тридцать два. Но это пока. Дороги назад нет, и настроение я ему быстро подпорчу.

— О, Стельмах, привет, — протягивает руку Серганов, — только звонить хотел, на ужин семейный позвать, так ты сам…

— Поговорить нам надо, Димыч, — выбрасываю бычок очередной сигареты в пепельницу, так предусмотрительно оставленную на веранде дома, и с кривой усмешкой наблюдаю, как начинает меняться выражение лица Серганова.

— Все нормально? — голос друга просел от волнения и хрипит. Его можно понять. У меня сейчас, наверное, такая со стороны “рожа кирпичом”, что тут от одного вида уже инфаркт хватит. Надеюсь, Серганов без реанимации перенесет разговор наш. А я обойду стороной травмпункт.

— С отелем что-то?

— На работе все как часы. Личный разговор у меня к тебе.

— Что-то серьезное стряслось? Просто через час девчонки мои приедут…

— Думаю, за час я успею тебе суть проблемы изложить. Давай отойдем.

— Так, понял. Да давай уж в кабинет проходи. Что мы, как неродные, на улице задницы морозить будем.

Хер с ним. Идем. Может, это и к лучшему. Чую, ор будет выше гор. Нечего соседям слушать наши разборки.

Прохожу за Сергановым в дом, вежливо отказываюсь от предложенного женой друга чая и следую знакомым коридором в личный кабинет хозяина.

Никогда, мать его, не умел подбирать правильные слова и толкать речи. И тут уже замучился до ужаса прокручивать в голове все возможные сценарии разговора, решив, что уже будь, что будет. Но как только дверь в кабинет за нами закрывается, внутри происходит странный коллапс. Мне становится абсолютно по хер на реакцию друга. Словно вместе с порогом я переступил и свою внутреннюю грань.

— Дело у меня к тебе. Личное, — останавливаюсь у массивного рабочего стола, заваленного бумагами.

— Может, хоть присядешь?