С привкусом пепла

– Да он потом каялся, песком затирал, кислотой травил, кожу лезвием резал, руку всю закарябал, теперь почти не видно уже. Сказал, авось не заметят. На прошлое лето вообще не приехал, заскочил на два дня, сказал на стройку устроился, раствор месить, камни таскать. Укрепляться физически и материально.

– А потом война началась, – понятливо кивнул Зотов.

– Ну. Слухи ходили, будто Валька годков приписал и с Красной армией отступил, вроде воюет под Москвой. А он в августе объявился, я обомлел. Похудел, осунулся, не узнать. Злющий, как черт. Оказалось, ни в какую армию не взяли его, остался в Почепе и сбег домой перед приходом фашистов.

– Лукин сказал, Валька был замечен в сотрудничестве с немцами.

– Да как же, – фыркнул Колька, перелезая через перегородившее дорогу склизкое, заросшее мхом бревно. – Много он знает, этот Лукин. Брешут люди. В деревне у нас румыны стояли, так Валька к ним на кухню пристроился, воду таскать и дрова.

– Похоже на сотрудничество.

– Это для отвода глаз, – шепнул Колька. – Валька хотел в доверие втереться и оружие получить: спер гранату, такую, с крышечкой отвинчивающейся, и десять патронов. А потом румыны ушли, вместо них немцы неделю стояли, эти злые, глазастые. Один, сволочь краснорожая, у нас последнюю курицу пристрелил и икону забрал бабкину. Так он увидел, что Валька возле оружия трется, пальцем поманил: «Ком юнге, ком», - и как даст прикладом по голове. Хорошо, вскользь пришлось. Кровищи страсть, думали помрет Валька, а он ничего, оклемался, хотел немца этого прибить, да они уже укатили. Вот и все сотрудничество, а в отряде раздули историю.

– Мне это представили чуть не как дело врага народа.

– Валька не враг! – вспыхнул Воробьев. – Он знаете…, знаете, какой! Он из школы знамя пионерского отряда спас и хранил! А за такое расстрел! Мы с этим знаменем хотели до Берлина дойти и на самой высокой башне поднять!

Надо же, в Берлин они собрались, – хмыкнул про себя Зотов и сказал:

– Ладно, с этим разобрались. А почему Валька постоянно из лагеря уходил?

– Шило в жопе мешало, – обиженно пробормотал Колька. – На задание не брали его, молодой, опять же история эта дурацкая с сотрудничеством. А он немцев бить хотел, понимаете? Зачем бы мы тогда в партизаны пришли? На кухне работать, у хромого Кузьмича в вечных помощниках? Вот Валька и убегал, хотел доказать, что не лыком шит. Кто Кокоревский гарнизон разведал? Кто в лесу миномет, шесть винтовок и ящик гранат нашел? Кто упредил, что полицаи дорогу на Литовню перекрыли и досматривают всех подряд? Валька. Думаете его просто так Решетов в группу позвал? К нему только лучшие попадают.

– Тогда с чего ты взял, что Валька пропал, а не унесся разведывать минометы, а может сразу уж самолет.

– Издеваетесь? – обиделся Воробей. – Во-первых, он бы мне рассказал, а во-вторых, винтовочка Валькина осталась в землянке. Понимаете? А он с винтовкой не расставался, даже на обед и до ветру с ней ходил, гладил, разговаривал, тряпочкой масляной протирал. А теперь Вальки нет, а винтовка стоит.

Карпин остановил движение, повернулся, сделал страшные глаза и приложил палец ко рту. Зотов понимающе кивнул. Партизанская территория кончилась, отныненужно былодержать ухо в остро.

Глава 7

Тренькали птицы, дробно выстукивал дятел, ветер лениво перебирал вершины мохнатых елей, унизанных тяжелыми гирляндами шишек. Солнце выскочило из плена дымчатых облаков, разлив волну мягкого, расслабляющего тепла. Густой, мрачный ельник начал редеть, появились островки молодой и сочной весенней травы.

Зотов даже не очень-то и устал, меряя шагами звериные тропы, опушки полян и узкие полоски влажной земли, затейливо вьющиеся среди мертвых болот. Просвет, возникший после полудня, раздался вширь, призывно мигая куском чистого неба. Порывы свежего ветерка, разгоняли лесную сырость и гниль.

Егорыч, идущий замыкающим, чуть слышно присвистнул, лег за дерево и поставил пулемет на сошки дулом назад. Неужели привал? Мимо тенью скользнул Карпин, пошушукался со старшиной, вернулся и с ноткой беспокойства сказал:

– У нас хвост.

– Кто? – ужаснулся Зотов, слепо пялясь в мешанину веток и сосновых стволов.

– Дедушка Пихто. Шуганем из всех стволов и ноги в руки, пока не опомнились.

Зотов лег и подтянул автомат. Немного знобило от предвкушения близкого боя, зубы противно приклацнули. Среди кустов замелькало светлое пятно, вспотевший палец переместился на спуск. Главное в суматохе не потеряться, мало приятного потом бродить в незнакомом лесу. Круглая мушка наложилась на мелькающее пятно и… на тропе, собственной персоной, возникла отважная разведчица Анна Ерохина. За спиной матерно выругался Шестаков.

– Здравствуйте, мальчики! – Анна остановилась и приветливо помахала рукой. – А я давненько за вами иду, все думаю, когда же товарищи московские разведчики внимание обратят?

«Товарищи московские разведчики»прозвучало насмешливо. Дескать тренированные, обученные и так опростоволосились. Вот настырная баба. Откуда она тут и зачем?

Зотов поднялся, отряхая прилипшую к френчу хвою и миролюбиво спросил:

– А как же Еремеев?