С риском для жизни.

Два раза в день я ходила в отдел военных справок, находившийся в мэрии XVI округа.

— Солдат Рише? Пока нет никаких сведений, мадам.

Я тяжко переживала время ожидания.

Однажды утром я, как обычно, собиралась в мэрию.

— Заказное письмо,— сказала мне горничная.

Почтальон принес мне официальное письмо с печатью мэрии XVI округа, тяжелое письмо. Внутри конверта находился металлический предмет, который мои пальцы сейчас же узнали. Боевой крест... Истина, как огненная стрела, пронзила мои мысли.

— Мой муж...

Машинально я прочитала следующие строки:

«Солдат Рише Анри, 37 лет, в течение 9 месяцев выполнял опасную работу по перевозкам под огнем артиллерии противника. Смертельно раненный 25 мая осколком снаряда крупного калибра, он скончался через несколько секунд».

Через месяц с небольшим я пришла к капитану Ляду.

Он был удивлен, увидев меня в глубоком трауре. Я постаралась не дать ему времени на расспросы, ибо мне внушали ужас бесполезные соболезнования, которых я вдоволь наслушалась за последние дни.

— Вы предложили мне поездку в Стокгольм, я согласна, капитан, если вы не раздумали.

— А ваш муж, мадам, что вам ответил?

— Мой муж убит на высоте 180.

Капитан наклонил голову, чтобы скрыть волнение, необычное для военного.

— Для меня это большое горе... Вы мне говорили о поездке... Если я могу быть вам полезной... — говорила я.

Капитан Ляду провел рукой по лбу с таким видом, будто перед гем, как решить вопрос положительно, он увидел новое препятствие.

— Мне необходимо сделать несколько распоряжений,— сказал он,— прежде чем ответить вам окончательно. Придите послезавтра. А у вас будет еще время подумать.

— Я уже обо всем подумала, капитан.

— Хорошо, я подготовлю вашу поездку, приходите. Но в дальнейшем мы будем встречаться на улице Жакоб, 26. Вы будете спрашивать господина Делорма.

* * *

В доме 26 по улице Жакоб в нижнем этаже находилась роскошная квартира. Г-н Делорм (так впредь официально будет именоваться капитан Ляду) был одет в штатское платье, в котором чувствовал себя явно привычно. Он говорил очень решительным тоном.

— Ну как, мадам, вы не изменили своего намерения? — спросил он меня.

— Нет.

— А раз так, то вы отправитесь в Стокгольм через Испанию.

Он как будто не собирался объяснять мне моей роли и давать советы. У меня промелькнула мысль, что начальник французской контрразведки ставил мне западню.

— Что же я буду делать в Швеции, капитан?

— Вы будете агентом-двойником контрразведки. Вы должны добиться, чтобы вас приняли на службу в немецкую разведку.

Я спросила:

— Вы считаете, что поступить на работу в немецкую разведку легко?

— Нет, трудно,— согласился мой шеф.— Но вы молоды и умны, а это два самых убедительных и неоспоримых качества. И вы знаете, на какой путь хотите вступить,— добавил он.— Вы будете вести войну, войну ума и сообразительности. Если вам дорога жизнь,— не соглашайтесь, ведь там вы будете в большей опасности, чем любой солдат, сидящий в окопах.

— Видите ли, капитан, жизнь очень непрочная вещь. Риск и я — мы старые друзья. Я знаю, на что иду. Но тем не менее должна признаться, что ваше предложение я принимаю с тяжелым сердцем...

— Почему же?

— Из-за ваших сомнений.

Легкая улыбка спряталась в его бороде.

— Наше основное правило, мадам, это недоверие,— сказал он.— Оно распространяется от основания к вершине и от вершины к основанию. Это самое главное условие разведки. Вы боитесь?

— Боюсь ли я? Нет... Не уверена, добьюсь ли я успеха в порученном мне деле, но должна заявить, капитан, что прежде всего я француженка. Даже больше, чем француженка,— лотарингка. Теперь я не жена, я потеряла мужа, я и не мать — у меня нет детей.

Внешне убежденный, но все же настороженный, как будто сам факт моего согласия у него работать должен был сделать меня еще более подозрительной, капитан протянул мне паспорт на имя молодой особы Марты Бетенфельд (моя девичья фамилия).

— Для вас будет лучше,— объяснил он,— не путешествовать под видом вдовы или замужней. У вас есть деньги?

— Всего три-четыре тысячи франков, но как только будут урегулированы дела с наследством покойного мужа, нотариус мне перешлет деньги.

Капитан, скупой вследствие более чем скромного бюджета французской контрразведки, нашел, что получение наследства будет очень кстати. Тем не менее он извинился.

— Я уже вам говорил, что мы небогаты, но все же я выдам вам аванс на поездку. Вот тысяча франков. Советую вам постараться выкачать побольше денег у немцев, когда они вас завербуют. Мои агенты-двойники должны нам помогать и в том, чтобы опустошать их военную казну.

— Слушаюсь, капитан, я их использую.

Он встал. Быть может, он хотел скрыть свое волнение, ведь он-то знал, куда меня посылает, но его голос показался мне совсем неуверенным, когда он сказал, впервые назвав меня моим новым военным именем.

— Итак, Марта Бетенфельд, в добрый путь. Пишите мне сюда на имя М. Делорма.

И протянул мне руку.

* * *

Новая судьба... Не являюсь ли я сама на этом испанском пароходе, плывущем навстречу тайнам Севера, совершенно иной, новой женщиной?