С риском для жизни.

У меня ничего не было подготовлено, потому что я никогда не составляю плана заранее, я всегда рассчитываю на быстроту своих рефлексов в минуту опасности. Мой ум спокоен, как море, рассекаемое форштевнем нашего парохода. Я передаю себя на волю случая.

— Вы молоды и красивы,— сказал мне капитан Ляду.

Когда-то я знала в Нанси очень симпатичного молодого шведа, студента-медика. Белокурый, скромный, сентиментальный мальчик, он краснел всякий раз, когда смотрел на меня или разговаривал со мной. Я часто встречала его на своем пути. Я вспоминала его стокгольмский адрес. Несомненно, Карл Матер мог пригодиться мне в качестве услужливого кавалера и бессознательного союзника. Кто знает?

Если я потерплю неудачу, то подозрения капитана Ляду останутся и даже усилятся. И действительно, недоверие — девиз службы контрразведки — преследовало меня вплоть до франко-испанской границы.

При отъезде из Парижа в мое купе напротив меня сел мужчина. В дороге он не обменялся со мной ни словом. Он сошел в Бордо, но, прежде чем выйти из купе, снял шляпу и сказал: «Доброго пути, мадам Рише». Значит, капитан Ляду установил за мной слежку. Возможно, он опасался, что я еду с подозрительным компаньоном, быть может, шпионом. А может быть, он хотел дать мне понять, что всюду, куда бы я ни поехала, я буду находиться под его контролем. Такое недоверие было своего рода вызовом. Итак, я вынуждена была жить в атмосфере недоверия с французской стороны, а возможно, вскоре и с немецкой.

Путешествие было долгим и монотонным.

Хотя по натуре я не очень болтлива, на пароходе старалась быть еще более молчаливой, ибо хотела избежать назойливого любопытства пассажиров. Никто на борту парохода не казался мне подходящим для роли помощника, и я решила работать одна.

Мое приветливое равнодушие и неприступный вид взволновали некоторых пассажиров. Мне забавно было наблюдать их ребяческие уловки, направленные к тому, чтобы покорить меня.

Пройдя Ла-Манш, мы вступили в Северное море и вышли из английской зоны. На горизонте внезапно показался боевой корабль под английским флагом. Он обменялся с нашим пароходом сигналами. Наш пароход остановился, и к нему тихо подошел британский корабль. Я не предусмотрела этого препятствия и задала себе вопрос, нет ли на борту у нас шпионов, которых ищет английская контрразведка. Военно-морской офицер в сопровождении небольшого отряда поднялся на пароход.

Все удостоверения личности были ими тщательно просмотрены.

Мои бумаги переходили из рук в руки. Английский офицер говорил по-французски медленно. Он держал в руках список и наблюдал за нами, читая фамилии пассажиров.

Наконец наш пароход взял курс на север, и мы вернулись к своим обычным делам.

На следующее утро пароход опять остановился. Я с удивлением вышла из каюты. Остановка была неожиданной, ведь мы еще не могли доехать до места. То, что я увидела, заставило меня задрожать: на палубе стояли офицеры немецкого флота.

Но где мы находимся? Что по-прежнему в открытом море, ясно.

Я обратилась с вопросом к моему соседу.

— Мы находимся в зоне, где часто встречаются суда немецкого флота,— объяснил он.

Желая разглядеть немцев в их форме, я подошла поближе. Мы остановились в преддверии страны, где они свободно проводили свой контроль. Меня не допрашивали, мой билет на Стокгольм показался им убедительным. Немцы производили осмотр методично, не торопясь, как добросовестные чиновники. Еще несколько часов, и наш пароход пришвартовался в Тонингере, где я села в поезд, шедший в Саген.

Видела ли я Данию? Нет. Я жила как под гипнозом, охваченная единственной мыслью — достигнуть намеченной цели. Внешне я казалась очень спокойной — молодая путешественница, свободная женщина, которая никуда не спешит и не боится завтрашнего дня.

В ШВЕЦИИ

Итак, я в Стокгольме:

«Центр германского шпионажа вы найдете в Стокгольме»,— говорил мне Ляду. Удастся ли мне его найти? По мере продвижения вперед укреплялась моя вера в свою счастливую звезду, желание добиться успеха постепенно вытесняло мое горе.

У меня не было ни указаний, ни адресов, кроме адреса Карла Матера, я не располагала рекомендательными письмами к французским дипломатическим представителям в стране. Мне придется учиться самой. Я надеялась, что мне поможет мое терпение.

Прибыв в Швецию, я заметила, что немецкий язык здесь общепринят. В Стокгольме за справкой об отелях мне пришлось обратиться на немецком языке. Естественно, я была направлена в немецкий отель. Клиентура «Астории», куда я попала, состояла почти исключительно из немцев.

Я не проявляла торопливости, наоборот, старалась быть возможно менее заметной. Мне нужно было понаблюдать и спокойно выбрать направление для своих поисков.

Выяснилось, что я была единственной француженкой-туристкой во всем городе. Сама того не желая, я сразу же стала предметом любопытства окружающих. Тогда я решила посещать дансинги, театры, кафе и т. д.

Я попыталась найти Карла Матера, своего старого поклонника, который фигурировал бы в качестве моего «жениха». Увы! Он переменив квартиру, даже не оставив нового адреса.