С/с. Том 5

— Конечно, — ответил он, придвигая стул. — Американец, которого мы поймали, оказался Доном Миклемом. На тот случай, если это имя тебе ни о чем не говорит, сообщаю, что он стоит два миллиона фунтов стерлингов. Старик хочет наложить на его денежки лапу. Он потребовал полмиллиона долларов.

Лорелли положила гребень на зеркало.

— Если у этого Миклема столько денег, зачем довольствоваться лишь полумиллионом?

— Это только начало. Более крупную сумму трудно выкачать без риска, что начнутся сложности с обменом. Миклем воображает, что, когда заплатит, его освободят. Но он не выйдет отсюда раньше, чем два его миллиона не перейдут к шефу. А если выйдет, то ногами вперед и с веночком на голове.

Лорелли сделала гримаску, встала и, подойдя к гардеробу, сняла пеньюар, достала черное шелковое платье и сложила таким образом, чтобы его было легко натянуть через голову.

Феликс залюбовался ее великолепным телом.

— Неужели Миклем ни о чем не подозревает? — спросила Лорелли, надевая платье.

Она вернулась к зеркалу, выдвинула ящик, наполненный украшениями, и выбрала колье из красного и черного бисера.

— Ничего удивительного, — ответил Феликс. — Если посмотреть на физиономию этого парня, то можно подумать, что он крепкий орешек. А на самом деле это не так. Он сразу же написал письмо в Нью-Йоркский банк с просьбой перевести деньги на его римский счет. Старик думал, что плейбой заартачится, но Миклем ведет себя смирно, как овечка. Ты должна передать письмо Миклема его секретарю.

Лорелли возмутилась.

— Неужели необходимо, чтобы это сделала именно я?

— Да, — подтвердил Феликс, — и не вижу в этом ничего страшного.

— Почему не Вилли, не ты, не Карлос?! — повысила она голос.

— Об этом нужно спрашивать не меня, — сухо ответил Феликс. — Старик хотел, чтобы письмо отнесла именно ты.

— Почему на меня всегда возлагают грязную работу?

— Не вижу в этой работе ничего грязного.

— А что если слуги Миклема наведут на меня полицию? Вспомни, что было в Лондоне. Я чуть не попалась.

— Да перестань наконец, — нетерпеливо проговорил Феликс. — Там было совсем другое. Пока Миклем у нас, мы все в безопасности.

— Я не хочу заниматься этим, Феликс, — настаивала Лорелли. — Не понимаю, почему обязательно надо впутывать меня в такое дело?

— Конечно, не понимаешь, — зловеще прошипел Феликс. — Но ты попала в переплет. Сейчас не самый подходящий момент выбирать, что тебе нравится, а что — нет. Ты должна пойти на виллу, которую снял Миклем, и передать письмо. Немедленно. Это приказ!

— Я попала в переплет? Что ты имеешь в виду?

— Альскони не уверен в тебе. Он считает, что ты подвержена панике и теряешь голову в трудные моменты. Я постарался убедить его, что это не так, но по-моему, из этого ничего не вышло. Альскони посылает тебя с письмом, чтобы проверить твои нервы.

Лорелли опустилась на край дивана.

— Здесь нет ничего особенного, — успокаивал ее Феликс. — Это же сущий пустяк. Ты должна взять себя в руки. Альскони не уверен в тебе, и вряд ли нужно объяснять, что это значит.

Лорелли молчала.

— Вот письмо, — Феликс вынул из портфеля конверт и положил его на столик. — Ты знаешь, где находится вилла Триони?

— Да.

— Ее-то и облюбовал Миклем. Придешь туда и спросишь Мариан Ригби. Скажи ей, что мистер Миклем жив и невредим, но в Сиене его нет. Она должна вылететь в Нью-Йорк первым же самолетом и доставить письмо в банк. Если банк пожелает узнать, почему Миклему понадобилась такая сумма, она должна сказать, что ее патрон намерен выстроить здесь виллу. Добавь, что если она впутает в это дело полицию, расплачиваться за все придется Миклему. Ты поняла?

— Да.

— Хорошо. Поедешь туда в половине третьего. Возьмешь «ситроен». — Феликс закурил сигарету. — Теперь, когда вопрос решен, я хочу поговорить о другом… Ты никогда не рассказывала мне о Кранторе. Что это за тип?

Лорелли взглянула с удивлением.

— Крантор? Он мне не понравился: честолюбивый, хитрый, жестокий. А в чем дело?

— Альскони велел мне позвонить Крантору и узнать кое-что о Миклеме. Я ждал, что Крантор не сможет сразу дать сведений, но он выложил все в ту же секунду, словно читал по бумажке. Он знал о Миклеме все, что только можно знать: сколько у него денег, в каком они банке, на какую сумму он застрахован. Вот это работа! Такой проныра, ой-ей-ей! Он сообщил мне, что может рассказать такое о любом человеке в Лондоне, чей годовой доход превышает две тысячи долларов. Вот это да!

— Ну и что? — равнодушно спросила Лорелли.

— Альскони находит Крантора достойным внимания. Если он узнает, как этот мерзавец старается, как бы мне не полететь…

— В каком смысле?

— Он может пригласить Крантора сюда на мое место, — объяснил Феликс. — Такие типы нравятся старику, поэтому надо не слишком распространяться об его усердии. И еще. Альскони, кажется, против нашей связи, так он это называет. Он считает, что твои прелести действуют на меня размягчающе.

— Нам нужно удирать отсюда, — заключила Лорелли, ломая руки. — Умоляю, Феликс, выслушай меня. Даже если полиция не загонит нас в угол, нами непременно займется Альскони. Надо удирать.