С/с. Том 8

Она была из того типа женщин, от которых у любого мужчины захватит дух. Ее невозможно было описать, за исключением того, что она была стройная, с высокой грудью и длинными ногами; то есть то, что можно сказать о многих кинозвездах, но меня поразило ее лицо. Волосы в стиле Клеопатры, кожа цвета слоновой кости, и каждая черточка ее была идеальна: короткий нос, чувственный рот и большие фиолетовые глаза. Она была не только самая красивая, но и самая волнующая женщина из всех, кого я видел. При виде ее у меня пересохло во рту и бешено забилось сердце.

Я сидел и смотрел на нее.

Вошел Дюрант.

— Встаньте! — бросил он.

Я встал, не в силах отвести взгляд от этой фантастической женщины.

— Пройдитесь по комнате!

Я проковылял по комнате и остановился под ее взглядом. Взглядом, каким смотрят на породистую собаку.

— Я думаю, он годится, — сказал ей Дюрант.

— Пусть он скажет что-нибудь. — У нее был низкий сексуальный голос, и говорила она так, словно я не существовал.

— Скажите что-нибудь!

Я заметил свое отражение в зеркале. Я увидел Джона Меррилла Фергюсона, самого богатого и могущественного в мире человека! И никто не смеет говорить ему, что делать!

— Убирайся к дьяволу, Джо! — рявкнул я, указывая на дверь. — И ты тоже, Маццо! Я хочу поговорить с женой!

Глава 4

Я стоял у стола, глядя на Лоретту Меррилл Фергюсон.

Мы были одни. После моей вспышки Дюрант побагровел, но Лоретта Фергюсон движением руки остановила его.

— Уходите! — Ее голос был как удар бича.

Дюрант и Маццо вышли и закрыли дверь так осторожно, словно она была из яичной скорлупы.

Итак, мы были одни.

Она долго смотрела на меня, а затем села на диван:

— Снимите маску. Я хочу посмотреть на вас.

Я ушел в ванную, осторожно снял маску и, вытерев вспотевшее лицо, вернулся в комнату.

Она внимательно рассматривала меня, словно покупку, но я привык к этому: меня не раз так рассматривали режиссеры. Я ждал и в упор рассматривал ее. Она, казалось, смутилась и отвела глаза.

Что ж, первая маленькая победа.

Я прошелся по комнате и остановился у окна.

— Я сказала — садитесь!

— Прекрасная у вас вилла, миссис Фергюсон, но не такая прекрасная, как вы сами, — сказал я и, достав пачку «Честерфилда», зажег сигарету. Не поворачиваясь к ней, я продолжал смотреть на сад, большой бассейн и садовников-китайцев, склонившихся над цветами.

— Когда я говорю вам что-то делать, вы должны делать. Садитесь!

Я повернулся и улыбнулся ей. Маццо предупредил меня. И я был готов не позволить ей взять меня в оборот.

— Мне платят тысячу долларов в день за то, что играю вашего мужа, миссис Фергюсон. За эти деньги я согласился сотрудничать, но я не собираюсь подчиняться никому, даже самой красивой женщине в мире, если она недостаточно воспитана, чтобы сказать «пожалуйста».

Она долго сидела, глядя на меня, а затем неожиданно расслабилась. Перемена в ней была поразительна. Черты лица смягчились, глаза засверкали, а губы улыбнулись.

— Наконец-то настоящий мужчина, — сказала она и постучала рукой по дивану. — Пожалуйста, идите сюда.

И хотя я был безработный актер, меня не обманула эта перемена. Я часто сталкивался с женщинами, которые то были тверды, как гранит, то мягки, как воск. Слишком красивые и слишком богатые женщины с такими манерами были для меня сущим наказанием.

Я прошел по комнате и сел на стул лицом к ней.

— Я в вашем распоряжении, миссис Фергюсон.

— Да-да, — сказала она, улыбаясь. — Я могла бы позвать эту обезьяну в человеческом облике, и он бы несколько испортил ваше симпатичное лицо.

Я улыбнулся ей улыбкой, которой улыбаются непослушным детям.

— Зовите. Мы уже выясняли, кто из нас мужчина, и он валялся на полу.

Она откинулась назад и расхохоталась. У нее был великолепный серебристый смех, такой заразительный, что я тоже рассмеялся.

— Вы прелесть! — сказала она, все еще смеясь.

Опять игра? Иногда мне хотелось ничего не знать о женщинах. Сколько же они будут разочаровывать меня? Если у них что-то не выходит, они пробуют по-другому, а потом еще как-нибудь.

— Миссис Фергюсон, если у вас есть какие-то указания, прошу вас передать мне их.

Ее улыбка погасла.

— Вы не очень-то любезны, и это понятно. Моя свекровь воображает себя диктатором. Уверяю, что это не моя идея — похищать вас.

Еще один маленький триумф. По крайней мере она оправдывалась.

— Похищение — это уголовное преступление, но оставим это. Мне хорошо платят, и я не жалуюсь. Я согласился заменять вашего мужа. Вы удовлетворены моим гримом?

— Он великолепен, но голос не похож. Возможно, вам придется говорить по телефону с определенными людьми. Вы сможете имитировать голос моего мужа?

— Пока я не слышал его, я не моту ответить. Но не думаю, что это будет трудно. Недавно я работал в ночном клубе и имитировал голоса известных людей. — И я начал говорить голосом Ли Марвина, Ричарда Никсона, Уинстона Черчилля.

Она сидела, не сводя с меня глаз.

— Вы прелесть! — сказала она, и по голосу я понял, что она говорит искренне. — Я принесу пленку с голосом мужа, и вы прослушаете ее.

Она встала и снова улыбнулась мне.

— Когда вы сможете говорить его голосом, мы снова встретимся, мистер Стивенс.