S-T-I-K-S. Шпилька

Шпилька шарахнулась от одного выскочившего наперерез заражённого, ножом пырнула другого, но не попала. Локтем отпихнула третьего, пнула четвёртого. И, ошибившись с траекторией движения, попалась пятому.

В шею сбоку вонзились зубы, брызнула кровь. Борясь с болью, Шпилька извернулась и пнула мертвяка каблуком в колено, на секунду пожалев, что на ногах у неё армейские ботинки, а не поистине убийственный «Маноло Бланик» на тонкой высокой шпильке.

— Зубы почисть, а то Мойдодыра вызову! — возмутилась Шпилька и, услышав в собственном голосе истеричные нотки, решила с шуточками завязать хотя бы до того момента, как выберется из толпы заражённых.

Заражённый заурчал и в падении вцепился Шпильке в ногу, дёрнул на себя. Шпилька пошатнулась, теряя равновесие, рухнула на пол. Сверху тут же навалилось два вонючих, давно не мытых тела. Брезгливость прибавила сил — извиваясь всем телом, Шпилька умудрилась выползти из-под навалившихся на неё мертвяков, хоть и заработала при этом ещё пару болезненных и досадных укусов. Помчалась дальше.

Наперерез ей выскочил ещё один заражённый — который уж по счёту. Шпилька, не сбавляя скорости, пригнула голову, развернулась плечом вперёд и впечатала урчащую тварь в вовремя подвернувшуюся на пути перегородку.

Стоп! Подвернувшуюся или развернувшуюся?

— Это тебе для усложнения, — ехидно подтвердил голос из динамиков. — Ты ведь в курсе, что порядок родился из хаоса?

Шпилька стиснула зубы. Заражённых становилось всё больше, перегородки медленно крутились вокруг своих осей, причём с разными скоростями, а впереди наконец-то стала видна цель — распахнутая настежь бронедверь. Вот только до неё ещё около пятидесяти метров, кишащих сидящими на привязях заражёнными, которые, несмотря на отсутствие споровых мешков, ведут себя отнюдь не как пустыши.

Из оружия у Шпильки остался только нож — вилку пришлось оставить в шее особо ретивого зомбака, налетевшего со спины. Вилку было жаль — она оказалась намного полезнее тупого столового ножа.

Бег окончательно превратился в шараханье от загребущих рук заражённых. Думать было некогда, планировать действия — тем более. Шпилька сосредоточилась на «здесь» и «сейчас». Боролась, как умела. Но не в её силах было одолеть то количество тварей, что встретило Шпильку за десять метров до вожделенной двери.

Они навалились разом, заполонив собой всё пространство. Десятки рук ухватили её за куртку, потянули назад, разрывая крепкую камуфляжную ткань. Голодное урчание десятков глоток сменилось предвкушающим. Чьи-то давно не чищенные зубы вцепились в бок, вырывая кусок плоти вместе с клочком ткани.

Шпилька сумела высвободить руки, резанула ножом по лицу ближайшего заражённого, но толку из этого не вышло. Её снова повалили на пол и принялись рвать на куски.

Зачем её отправили на этот, как выразился Штайн, полигон? Ставят какой-то эксперимент? Над ней? Над заражёнными с повадками бегунов, но без споровых мешков? Или над всеми вместе?

Сквозь урчание Шпилька неожиданно расслышала новый звук — омерзительные, чавкающие шлепки. По лицу, плечам, рукам потекло горячее, залило глаза и рот. Жидкость пахла кровью и имела металлический привкус.

Шпилька насчитала семнадцать шлепков прежде, чем, чем навалившиеся на неё заражённые затихли. А потом её схватили за руки и вытащили из-под груды истекающих кровью и фекалиями мертвецов. Проволокли по полу и бросили.

— Я ждал большего, — недовольно проговорил Штайн.

— Так сам сходи, подай пример, — прохрипела Шпилька и тут же огребла ботинком по рёбрам.

— Дайте ей живчика и отправьте в санитарную зону, она вся в дерьме, — отвернувшись, приказал Штайн. — И подготовьте Гуддини. На всё про всё — два часа.

Шпилька покрепче сжала чудом оставшийся в руке нож, приподнялась. Тупое лезвие скользнуло к ноге излишне расслабленного Штайна…

Внешник резко поднял стопу и опустил её Шпильке на руку. Та взвыла, выпавший из ослабевших пальцев нож зазвенел по полу.

— Выполняйте, — не повышая голоса, приказал Штайн и, отвернувшись, зашагал по коридору.

— Убью гадину! — едва живая от боли, прошипела ему вслед Шпилька.

Её вновь подхватили под руки и поволокли. Вот только повороты считать сил уже не было. Шпилька закрыла глаза, радуясь тому, что хотя бы жива.

Пока жива. Кто знает, что ещё приготовил ей этот садист чёрном скафандре?

* * *

Штайн был в бешенстве. Пациентка так и не применила никакого Дара — похоже, и впрямь была слишком свежей. Но споры грибка, разделяющего всех в этом сумасшедшем мире на тварей и мутантов, может, и не обрели ещё достаточно сил, чтоб активировать Дар, но должны были хотя бы попытаться.

Пройдя через шлюз дезинфекции и избавившись от надоевшего до чёртиков скафандра, Штайн едва не бегом рванул в свой кабинет, куда непрерывно транслировались показания со встроенных в наручники датчиков. И долго, красочно матерился на трёх известных ему языках, глядя на идеально ровную линию графика.