S-T-I-K-S. Территория везучих

— Насколько я понимаю, подгадывали моменты с перезагрузкой, когда твари разбегались. Именно в эти периоды потихоньку перетаскивали технику и боеприпасы. Для обеспечения такого графика хватало единичных наблюдателей. Предполагаю, процесс подготовки операции занял не один месяц. Возможно, годы — один или два. Когда дошло до дела, не все танки сумели стронуться с места, несколько так и остались стоять, никто даже не попытался ничего с ними сделать, потому что планировавшие операцию олухи не догадались позаботиться о команде хороших ремонтников с запчастями. Стаб был почти окружен мертвыми кластерами, командование намеревалось перекрыть единственный проход к базе, после чего как следует закрепиться на зачищенной территории. Это я сейчас, задним умом понимаю, а в то утро рот разинул, когда с высоты танковой башни увидел, что куда ни посмотришь, все черным-черно, будто выжжено до последней пяди земли. Командир машины, глядя на это, что-то бурчал из-под противогаза, но я не понимал ни слова. Не представляю, как даже без резины на лице они переговариваются, грохот стоял несусветный, ларингофоны помогали плохо. Я кивал ему в ответ, а сам, поворачиваясь в неудобном люке, смотрел по сторонам, на черноту, пытаясь понять — куда именно меня занесло. Непохоже на Неваду, мы явно где-то севернее оказались, тогда откуда взялась выжженная земля? Здесь явно взорвали не одну бомбу, сам понимаешь, какую, но никогда не слышал, чтобы где-нибудь в Миннесоте устраивали ядерные полигоны. Не могли же меня вывезти на машине куда-нибудь за океан? А потом я глянул вперед, в сторону единственного разрыва в окружающем нашу колонну мраке, и все мысли о черноте остались в прошлом. Полагаю, ты понимаешь, почему.

— Зараженные.

— Я тогда не знал, как они называются и скажу тебе, что даже сейчас подобных тварей зараженными называть язык не поворачивается. На востоке тогда было похлестче, чем сейчас здесь, опасных чудищ столько, что они не только мелочью питались, они вовсю друг за дружкой гонялись, у них прям какой-то спорт, где каждый рвался занять первое место на пирамиде из костей соперников. Нам, должно быть, не повезло, та самая перезагрузка привлекла внимание опасной стаи, скорее даже орды, мертвяки как раз спешили к свежему кластеру, пробегая мимо перешейка, тянущегося через черноту. И вдруг твари увидели, что к ним, ревя двигателями, направляется куча человеческого мяса. Реакция была предсказуемой. Их реакция. А вот я повел себя нестандартно, то есть, не впал в ступор от такого зрелища, уверенно взялся за камеру, хотя перед этим мне раз десять повторили, что без команды делать это не имею права. К черту команда, какие могут быть приказы, мир сузился до размеров видоискателя, я снимал это безумие со скоростью двадцать четыре кадра в секунду, я ушел в свою работу, я нырнул в нее, как в прорубь, с головой под лед, ведь иначе или паника, или сумасшествие, ведь то, что я видел, совершенно не походило на Неваду или Миннесоту. Это было… я даже не мог подобрать какие-то аналогии, это даже на картинки про жизнь динозавров не похоже, это что-то совершенно чужое. Ну ты меня понимаешь, сам ведь недавно здесь, должен помнить свою первую реакцию.

— Камеры у меня не было.

— А у меня была, и я не выпускал ее из рук до последнего. Тварей набежало много, развитых, самых быстрых, опередивших всех прочих, а колонна шла к выходу из окруженному чернотой мешка, будто дело происходит на параде. Перестроение в боевой порядок началось слишком поздно, командир не рассчитал скорость чудовищ, вместо того, чтобы встретить лавину монстров шеренгой, мы ударили клином. То есть нет, не ударили, мы просто остановились и открыли огонь. Пушки и пулеметы, беглым, максимальный темп. Ни черта не помогло, твари плевать хотели на потери, они нас захлестнули, налетели на первые машины, облепили их, как саранча из ада. Артиллерия что-то напутала, накрыла и зараженных, и нас. Рядом с моей машиной снаряды не падали, но впереди и слева было жарковато, даже пропитанные дезинфектором пробки в ушах не помогали, глушило раз за разом. Поднялся сильный ветер, он дул мне в лицо, принося жар пороховых выхлопов, резина противогаза нагрелась, пот заливал глаза, я мало что видел, но старался изо всех сил, и меня больше всего волновало то, что пленка вот-вот закончится. Командир начал менять ленту, и тут мимо промелькнуло что-то очень быстрое, большое и страшное. Оглянувшись, я не увидел командира. Люк распахнут, самого его нет, а с пулемета стекает кровь. Краем глаза увидел, как соседний танк вдруг подпрыгнул и опрокинулся на бок. Я так и не понял, снаряд это был, или развитая элита, потому что не успел обернуться. Что-то ударило меня по голове, и на этом всё закончилось, меня будто выключили. Можно сказать, что я уснул за один миг. По всем законам после такого не просыпаются, так ведь?

— Судя по тому, что ты сейчас мне это рассказываешь, законы не сработали.