С тобой? Никогда!

Они ржут. А я смотрю Ярику в глаза. И жду. Чего — сама не знаю. Но жду. А потом вижу, как Яна начинает вести его в танце по кругу, и пячусь назад. Ноги дрожат, в гудящей голове звоном разбитого стекла отдаются чужие насмешки, пот застывает на моей шее ледяным дождем.

— Даша… — Читаю по его губам.

Он сожалеет. Боже, он сожалеет. Но продолжает с ней танцевать.

«Не верю…»

Он с ней танцует, глядя, как я отхожу назад.

Это помогает мне очнуться и в полной мере почувствовать боль, которая раздирает душу напополам. Лицо в лицо мы смотрим друг на друга в последний раз.

Никаких первых поцелуев, никакого романтического дерьма, которое я успела себе напридумывать. Я — просто жирная девочка-подросток, которую в очередной раз унизили при всех. Я просто неудачница, которая мчится в темноту ночи, захлебываясь слезами и спотыкаясь о собственное сердце.

10

Сначала я шла.

Просто брела, прокручивая в голове картинки произошедшего. И всякий раз они стопорились на том моменте, когда руки Ярика жадно обхватывали талию Яны. А потом я побежала. И бежала все быстрее, боясь остановиться.

Вряд ли бы у меня получилось убежать от себя, но подальше от смеющейся толпы, пожалуй, вышло. «Как я могла подумать, что нравлюсь ему? Когда успела сделать такие выводы? Почему решила, что этот красивый мальчик захочет встречаться с такой толстухой, как я?».

Возможно, я сама была виновата, но он обнадежил меня — своими словами, поступками, взглядами.

Лучше бы мы и дальше ходили одной дорогой и не замечали друг друга. Лучше бы делали вид, что не помним общего прошлого и детских совместных игр. Мы выросли, и наши игры стали жестокими. Что же мне теперь делать? Я не смогу еще два года ходить с ним в одну школу. Не смогу сталкиваться на одной лестничной площадке. Просто не переживу этого!

— Даша! — Звук моего имени разнесся по всему двору, разорвав тишину.

Я даже не обернулась. Понеслась еще быстрее к подъезду, словно от этого зависела моя жизнь. Не видеть, не слышать его, больше никогда не смотреть в лицо.

— Дашка! — Совсем близко.

От этого голоса иглы страха и паники впились мне в спину, всё тело съежилось, как от удара.

— Стой. — Он настиг меня у самой подъездной двери.

Я успела дернуть ее на себя, но он придавил ее своей рукой и навалился спиной.

— Отойди. — Произнес, задыхаясь.

У боли горький, металлический привкус — теперь я остро чувствовала это.

— Подожди. — Ярик согнулся пополам, уперев ладони в свои колени. Ему никак не удавалось отдышаться. Вероятно, он несся за мной во весь опор вдоль всего квартала. — Подожди…

Я не смотрела ему в лицо. Не могла, не хотела. Мне хотелось убежать, но на моем пути домой все еще стоял он.

— Даш, давай поговорим?

Парень протянул ко мне руки — какой нелепый жест. Будто разговоры что-то могли исправить. Будто он дотронется до меня, и я вдруг оттаю. Но это ведь невозможно?

— Нет. — И собственный голос замер у меня в горле, резко сойдя на слабый писк.

— Я… Я… Подожди! — Хотел коснуться меня, но я отшатнулась. — Позволь объяснить!

Я подняла на него взгляд. Эти глаза, эта улыбка — всё то, что успела по-настоящему полюбить. Чужое. Холодное. Отталкивающее. Глаза, глядя в которые я снова переживала это ужасное унижение.

— Что тут объяснять, Ярик? — Его имя, как нож на моем языке. — Что? Убери руки и отойди. Дай мне пройти!

Мне было сложно устоять на ногах, трудно удерживать равновесие. Меня трясло, но я не собиралась снова показывать ему свою слабость. Лихорадочно придумывала, как бы обойти препятствие и сбежать, пока слезы снова не заполонили глаза.

— Я. — Его влажные мягкие веки налились краснотой. — Я сам не понимаю, почему. Я… — Он зажмурился.

Его руки все еще тянулись ко мне в умоляющем жесте.

— Не надо, Ярик. Просто пусти меня. Я все уже видела. Твои друзья хорошо посмеялись надо мной. Надеюсь, тебе тоже было весело.

— Даша! — Воскликнул он, словно задыхаясь.

— Одного только не понимаю. — Качнула головой. — Зачем ты пошел за мной?

— Даш, позволь мне все исправить!

— Зачем?

— Ты. Ты важна для меня…

«Как же тяжело ему дались эти слова». Я пошатнулась, не находя почвы под ногами. Над головой шумел теплый ветер. Во дворе скрипели старые качели. Деревья мягко шелестели листвой.

— Если я тебе важна, ты мог бы меня защитить. — Теряя силы, я прислонилась к холодной стене. — Неужели, тебе так важно было их мнение? У тебя нет своего?

— Прости меня, Даш. Прости. Прости… — Комкая рубашку на своей груди, он приближался.

— Или ты опьянел от славы? Слишком много девушек появилось вокруг?

Ярик дрожал, кусая губы. Его глаза были полны испуга и сожаления.

— Я не знаю, что это. Я… Даш, я растерялся. Клянусь, я все исправлю. Я смогу. Поверь. — Прекрасные темные глаза на прекрасном лице смотрели на меня, заставляя исчезнуть к черту весь остальной мир. — Пожалуйста… Знаю, мне нет прощения… Но…

— Трусость не лечится.

— Да-а-аша. — С такой непередаваемой нежностью, что защемило в груди.

Он был так близко. Рядом. Почти вплотную ко мне. Его частое дыхание обжигало мою кожу. Мои коленки тряслись, кровь дико шумела в ушах.

— Ты сделал выбор. — Прошептала.

— Нет!

— Сделал.