С точки зрения Карфагена

Тут дело гораздо серьезнее! Ассирийцы обязательно вернутся (что потом, разумеется, и произошло), а значит вольнице городов Финикии конец.

Конечно, страх перед ассирийцами, как причина массовой колонизации, может выглядеть некоторым преувеличением, — не они здесь первые завоеватели, не они последние, — но и отрицать этот фактор было бы неосмотрительно. В совокупности картина выглядела не слишком оптимистично, а значит следовало принять меры. Кроме того, надо бы наконец избавиться от сирийско-палестинских беженцев — слишком много голодных ртов!

Куда прикажете расселяться? Египет? Исключено. Север? См. Ассирия с гиперактивным Тиглатпаласаром, ухитрившимся всего за половину десятилетия подчинить сорок с лишним окрестных царств. Греция? Там своих варваров хватает.

А вот Африка подходит как нельзя лучше, тем более что в период «предколонизации», когда разрозненные фактории на побережье являлись «базами подскока» на пути к испанским рудникам и местом отдыха для финикийких пиратов, выяснилось, что угодья в районе Утики теоретически способны прокормить не сотню-другую поселенцев, а многие тысячи.

Причина — плодородная долина реки Баграда (ныне Меджерда), впадающей в море неподалеку от Утики и позволяющей вести сельское хозяйство на манер египетского или месопотамского, пускай и в более скромных масштабах.

Поехали? Поехали!

* * *

Мы не станем подробно углубляться в историю других финикийских поселений на Средиземном море, а их были сотни — Фракия и Испания, Эгейский архипелаг и Пелопонесс, Анатолия, Сицилия и Сардиния с Корсикой, побережье Галлии et cetera. В отличие от греков, чьи колонии обычно получали независимость от метрополии и создавали свои царства, финикийцы не теряли связи с отдаленной родиной — Тиром, как экономическим центром.

Гробницы в Амрите

Основной, конечно, была финансово-экономическая зависимость, выплата десятины, беспрестанный обмен товарами: сохранялась единая хозяйственная система, назначался наместник. Финикийцы предпочитали строить на новых землях храмы своих богов и говорили на своем языке, стараясь не терять национально-религиозную идентичность.

В нашу задачу входило дать общее представление о том, что же за народ стал предками карфагенян — народ, безусловно, исключительный хотя бы потому, что именно финикийцам мы обязаны появлению классической Древней Греции, начавшей постепенно возрождаться после Бронзового коллапса и «Греческих Тёмных веков».

Обитатели Тира и Сидона принесли дорийским и ахейским варварам алфавит, а с ним и появление литературы, привили вкус к роскоши и утонченности. Без их участия не появился бы культурный фундамент Европейской цивилизации — Греция, оказав затем мощное влияние на Рим, доставивший эллинские достижения до Британии и Германии, слишком много заимствовала у Финикии.

Однако, репутация финикийцев среди современников оставляла желать лучшего. Вероломные, подлые, хитрые, лживые — вот слова которыми традиционно описывают создателей «морской империи» античные авторы. Безусловно, доля правды в этом есть, но, как кажется, заслуги финикиян перевешивают их недостатки — от пиратства до жестокой и мрачноватой религии.

Отдельно заметим, что не сохранилось ни финикийской литературы, ни подробных летописей, и все что мы знаем об этом народе из древних текстов, исходит или от их врагов и недоброжелателей, или является позднейшими измышлениями.

Существует маргинальная теория, гласящая, будто основанием к абстрактному «антисемитизму» послужила всеобщая нелюбовь средиземноморских народов к финикийцам-семитам в целом и римлян к карфагенянам в частности.

Подробно разбирать эту несусветную глупость мы не станем хотя бы потому, что этнические финикийцы не имеют к этническим евреям практически никакого отношения, за исключением принадлежности к одной языковой группе образовавшейся ориентировочно в V тысячелетии до н.э. Абстрактному греку из Афин, Спарты или Дельф было решительно плевать, кто этот гость с востока — тирянин, филистимлянин или еврей. В такие тонкости тогда никто не вникал — главной отличительной особенностью было подданство, а не национальная принадлежность. Ты можешь быть чернющим как вулканическое стекло негром родом из незнаемой Нубии, но являться египтянином, поскольку платишь подати фараону. Или голубоглазым фракийским наемником в армии Ассирии — тогда ты однозначно ассириец и никто иной.

Финикийцам нельзя было отказать в главном — смелости и любознательности. Мы не знаем имя первого жителя Тира или Сидона узревшего Гибралтар и волны Атлантики, но он был именно первым, кто осмелился рискнуть и пройти очень дальнюю дорогу от Ханаана до Мелькартовых столпов.

* * *

Настало самое время перенестись из Древней Палестины в Северную Африку и взглянуть, что делали потомки тирийских переселенцев в районе Утики и еще нескольких финикийских поселков, расположенных в ближайших окрестностях: Гиппона, Гадрумета и Лептиса.

Часть II КАРТ-ХАДАШТ

Глава I. Земной рай