С того света

К моему огромному удивлению, роман с первой же недели возглавил список бестселлеров. Воистину, порой приходится трижды бить по гвоздю, чтобы он начал вбиваться. Несколько критиков даже решили меня проинтервьюировать, но не для разговора о книге, а чтобы услышать мое объяснение этого непонятного им успеха. И тут появилась первая убийственная статья Муази. Он тоже не писал о самом романе, а набрасывался на читателей, сдуру покупавших мои книги. Он намекал, что меня волнуют только слава и деньги, обзывал меня писакой и низкопробным автором. Благодаря его статье у меня взяли интервью на радио, где предложили ответить на его инсинуации и оскорбления. Один адвокат предложил мне затеять процесс по статье о диффамации. Впрочем, от статьи Муази была и польза: меня стали поддерживать многие книготорговцы, а также преподаватели французской литературы, заметившие, что мои романы способны привить молодежи вкус к литературе именно простотой восприятия. «Лебедя» даже включили в программу выпускного класса, к тому же книга имела международный успех. Так мне удалось завоевать широкую публику, не имея раскрутки в прессе. Конечно, Муази и некоторые ему подобные не перестали меня изобличать, но в конце концов это послужило мне рекламой.

Потом я написал продолжение «Мертвецов» – «Небесное царство», где с новыми подробностями изложил свои представления о загробной жизни. Там нашлось место и для опытов моего отца с червем планарией, что придало книге о спиритизме некую научность. У этой книги нашлось немало читателей, ее даже пришлось допечатывать, что странно, учитывая провал книги, которую она продолжала.

Теперь я установил для себя строгий, почти спортивный график: по утрам, с 8 до 12.30, я писал в бистро. Каждый год 1 апреля я выпускал новую книгу, что принуждало меня к усидчивости и позволяло ежегодно встречаться с моими читателями.

Я писал детективы и книги духовного содержания – в общей сложности двенадцать наименований за двенадцать лет после «Лебедя». Не все они были успешны, но я уже воспринимал свою карьеру как длинный марафон, а не как спринт. Не всегда я чувствовал читательскую поддержку. Из страха самоповтора я решил попробовать себя в новом литературном жанре и сочинить научно-фантастический роман «Тысячелетний человек» – про попытку увеличить продолжительность жизни. Мир полон иронии: я умер в тот самый момент, когда решил написать о том, как прожить как можно дольше…»

22. Энциклопедия: благоуханный разбойник