С царского плеча

Игорь тоже поднял рюмку. Но как заметили друзья, супруги лишь пригубили спиртное. Сыщики же выпили, но какая-то непонятная скованность не отпускала Лизу с Игорем. Хоть они сами признались, что пришли к друзьям поговорить с ними, но разговор начинать не торопились. Сидели, мялись, чего-то ждали.

Желая подбодрить их, Кира произнесла:

— Скажите, вы знали тех людей, которые жили в этом доме?

— Да! Очень хорошо знали!

— И какие это были люди?

— Отличные! — вырвалось у Лизы. — Правда ведь, Игорь?

Муж тоже кивнул.

— Я дружил с Илией, — сказал он. — Хороший парень, очень праведный.

— И жену свою он крепко любил. Мы с мужем не верим в то, что он мог изменить ей.

— Да еще с этой страхолюдной Вирсавией! Просто смех!

Подруги переглянулись.

— Вирсавия — повариха в доме Захария?

— Она самая! Повариха, кастелянша, экономка. Называйте, как хотите, а только после случившегося Захария проклял и изгнал из поселка Илию вместе с женой, а Вирсавию почему-то оставил.

— И не просто оставил, еще и ввел ее в свой дом, приблизил к себе.

— Экономкой и управительницей над своим домом сделал. Теперь не Людмила, а Вирсавия всем в доме заправляет.

— Погодите, так это что же получается? Это с Вирсавией блудил изгнанный Илия?

— Да не блудил он с ней! Не могло такого быть! Илия женат был очень счастливо, он свою жену обожал.

— И жена у него красавица. Зачем ему понадобилась эта злобная колода?

— Да еще старше его на десять лет!

Трудно было предположить, что у какого-то мужчины могла пробудиться к Вирсавии такая безумная страсть, что он захотел ее взять, пусть даже и силой. Подруги постарались припомнить все то, что им было известно об этой скандальной истории. Имя женщины, которую принудил к близости изгнанный из поселка Илия, до сих пор было им не известно. И сейчас они испытывали нечто вроде шока, узнав, что жертвой оказалась страхолюдная Вирсавия.

— Но ведь у Вирсавии же и свой муж был?

— Да. Только он умер. Как нам объявили, сердце не выдержало предательства брата.

— Ага! А про то, что жена в этом предательстве активно участвовала, все вроде бы и забыли.

— Захария и Вирсавия все так обставили, будто бы Илия принудил Вирсавию к близости силой. Заставил ее, изнасиловал!

— А такого не могло быть?

— Даже в припадке сумасшествия Илия бы такого не сделал. Она была его родственницей, женой его брата. И своего брата Илия искренне любил и жалел.

— А вот саму Вирсавию он терпеть не мог.

— И никто ее не любит. Она очень противная тетка!

— У нее ведь есть дети?

— Сын, — кивнула Лиза. — Такой же уродец, как и его мать.

— Он служит в назареях?

— Да. Отец Захария его посвятил, но зря. Иеремия очень противный подросток, скажу я вам. Вечно за всеми в поселке подсматривает, шпионит, а потом доносит матери. А она уж, в свою очередь, наушничает Захарию. Очень часто по доносам этой парочки страдали хорошие люди. И вся вина их заключалась лишь в том, что они чем-то не угодили матери или сыну.

В том, что Вирсавия активно использовала свое приближенное к главе поселка положение, ничего удивительного не было. Такое поведение было вполне в духе этой особы, насколько подруги могли судить после короткого общения с ней. Но странно было другое, почему же, изгнав Илию и его семью из поселка, отец Захария оставил тут Вирсавию? Ведь она тоже получалась женщиной нечистой, оскверненной прикосновением другого мужчины, а не своего мужа?

— Он провел обряд очищения Вирсавии. А потом объявил, что раз она мученица и страдалица, то он хочет исправить несправедливость, допущенную по отношению к этой женщине, и он берет ее в свой дом и под свое покровительство.

— И все! С тех самых пор Вирсавия цветет и пахнет. Житья от нее, правда, никакому нету, хоть бы она тоже умерла вместе со своим мужем!

— А кстати, как это случилось? В его смерти нету ничего криминального?

— Брат у Илии был слабого здоровья. Ему операцию на сердце нужно было делать, а отец Захария уперся, денег на операцию не давал.

— А мы слышали, что он давал деньги всем нуждающимся в лечении.

— Всем да не всем. Только своим любимчикам, так будет точнее сказать. А для племянника у него постоянно находились отговорки. Всем прочим Захария твердил, что боится, как бы врачи «не зарезали» племянника на операционном столе. Многие ему сочувствовали, но лично я думаю, что дело тут не в заботе о племяннике, а в чем-то совсем другом.

Зарезали на столе! Странно было слышать такие слова от человека, который сам получил высшее медицинское образование, по словам близких, имел степени и научные награды в области медицины. Еще можно было бы понять, если бы такую глупость изрек какой-нибудь деревенский мужик, неученый и с трудом умеющий накарябать свое имя. Но ведь отец Захария сам был медик. Он должен был понимать, что без операции его племяннику конец.

— Я думаю, что таким образом Захария избавлялся от всех возможных претендентов на землю и владение Зубовкой, — сказала Лиза вслух то, о чем невольно подумали и сами друзья.