С. У. Д. Три неоконченные повести

А если уж совсем серьёзно, то вот философское обоснование: если хочешь своему дитю хорошей и счастливой жизни в Угрюмске, то не рожай его здесь вовсе. Твоё дитя тебе спасибо за это не скажет. Зато оно тебе хоть и всего раз, но обязательно скажет: «Зачем ты меня родил?»

Вот в этом мы с Наташкой и поняли друг друга. Потому говорю: да, мне с ней крупно повезло. Поискать такую девку в Угрюмске. Все остальные хотят рожать детей – таких же, как и они сами, дурных и несчастных.

Тесть

Тесть у меня патриот и собаковод. Он любит Россию и свою собаку, пса по кличке Наполеон. Наполеон – невоспитанный и ненормальный: когда его выводят на прогулку, он начинает гавкать на всех и метить всё подряд – свою, типа, «территорию» – углы, заборы, ноги зазевавшихся прохожих. Пёс этот забавно похож на тестя выражением морды лица, и у меня нет никаких сомнений, что они как-то влияют друг на друга. Во всяком случае, Наполеон всем своим видом объясняет, почему патриотизм тестя имеет захватнический и шовинистический характер.

Тесть – милитарист, великодержавник и антисемит. Он считает, что во всём виноваты евреи, последовательно разваливающие все наши империи добра – царскую, советскую и теперешнюю, и что нужно отвоевать всё наше, исконное, обратно, от Киева до Аляски, желательно присоединив и ещё чего-нибудь: например, Константинополь или Монголию. Я спрашивал его, зачем ему Монголия-то. Он ответил: пусть будет.

Его политическая программа тоже проста и убедительна, как котяхи Наполеона на газонах и тротуарах вокруг тестева дома. Для начала следует у плохих отобрать всё поворованное и раздать хорошим (к которым тесть, надо полагать, конечно же, относится). Потом плохих посадить в тюрьму и далее восстановить монархию или воскресить Сталина, это уж как народ решит. И вот тогда заживём на Руси, словно в Царствии Небесном.

Видимо, об этих блаженных временах размышляет тесть, когда его разжиревший от «Педигри» Наполеон кладёт очередную кучу говна на газон возле детской площадки, и потому он забывает за ним прибрать. Наполеон за годы своей собачьей жизни засрал всё прилегающее в радиусе ста метров, но мог бы и больше, просто тестю лень ходить с ним далеко от дома.

Одна тётенька из соседей как-то решилась высказать тестю за всё то Наполеоново безобразие, потому что в их двухэтажке на девять квартир псов больше никто не держит и срать некому. На беду она напомнила ему, как за своими собаками ухаживают на Западе – берут пакетик и собственноручным образом заворачивают в него дерьмецо. На что тесть обозвал её жидовкой и потребовал, чтобы она убиралась к своим пидорасам в Америку.

А вообще он добрый. Просто ему нельзя ни в чём перечить, так как он во всём прав абсолютно, и это не обсуждается. Но это из-за того, что ему приходится много смотреть телевизор, дабы быть в курсе всего: если когда у него нет времени много смотреть, то он уже мало знает и оттого становится ещё добрее. На месте тёщи я бы совсем не подпускал его к телевизору, – как ребёнка к спичкам, – от этого всем бы стало немного легче жить.

И в первую очередь самой тёще. Из-за телевизора и Наполеона ей в самом деле не хватает тестева мужского внимания, и она по-женски страдает, вынужденная расходовать энергию на сериалы, сплетни и блинчики с мясом. А так бы, до пенсии ему ещё лет десять, он вполне мог бы и более тщательно исполнять свой супружеский долг.

Наполеона же, хоть и грешно так говорить, следовало бы усыпить. Тогда бы заметно полегчало не только тёще, но и всем, кто ежедневно ходит среди Наполеоновых какашек, как по минному полю. Впрочем, Наполеон не молод уже и потому, учитывая рацион питания, вскоре отойдёт и сам. Просто тестю строго-настрого стоит воспретить заводить себе нового пса. Собаки на него действуют весьма дурно. Или же он на них.

Правда, надежды, что тесть останется без собаки почти никакой. Он работает в охране на ЕБПХ, а там собак – и четвероногих, и двуногих – пруд-пруди, так что щенка кто-нибудь всунет. И будет новый Наполеон гадить на газоны и тротуары возле тестева дома не меньше прежнего.

И виноваты во всём по-прежнему будут пидорасы с Запада и евреи, разворовывающие нашу великую державу. Тесть мой всё про них знает.

Тёща

Интересная штука: тестя моего зовут Валентин Алексеевич, а тёщу – Валентина Алексеевна. Уж не знаю, случайно так у них вышло или же они восприняли это как знак с небес, – никто мне о том не говорил. Только знаю, что тесть у тёщи не первый муж, а второй: первый – отец шурина, брата моей жены; тёща вспоминает его как «ошибку бурной молодости».

Впрочем, тёщу если послушать, в молодости сплошь одни ошибки, заблуждения и умопомрачения. Поэтому человеку вообще противопоказано быть молодым. Молодые нихрена в жизни не смыслят и ломают дрова – так, что потом этих дров до смерти хватит разгребать. И вот чтобы дров не очень много наломать, надо слушать пожилых людей и делать, что они говорят.