Саалама, руси

— А ты чего домой не торопишься? Не пущають? — Андрей улыбнулся, скомкал грязный, заляпанный брызгами рвоты халат в мятый комок и сунул его в пакет. Он просто нестерпимо хотел спать. Упасть на подушку где-то, где не слышно гомона приемки, стонов, криков, скрипа перевозимых каталок, жужжания аппаратов, закрыть глаза и провалиться в блаженную темноту на долгие шесть часов.

Янка пожала плечами и вяло огрызнулась:

— Сам-то тоже не в шесть уходишь.

Что правда, то правда, было уже за девять, хирурги давно разошлись по домам, осталась только дежурная смена и пара интернов. Впрочем, больница сегодня принимала по «скорой», так что дежурных было много.

Парень не стал спорить, рассмеялся, качая головой:

— Ну, как говорит Майоров: «Кто не успевает делать днем, будет работать ночью».

— Я все успеваю, — Янка, спесиво хмыкнув, захлопнула переписанную историю и потянулась за следующей. — Моя барыня сегодня дежурит, поэтому я тоже в ночь.

— Сочувствую, — парень глянул на стопку историй, лежащую перед девушкой. — С ума не сходи, подожди, пока она в операционную уйдет, и ложись спать. А то она утром домой уедет, а ты весь день будешь убитая.

Яна хотела было ответить что-то колкое, но вдруг покраснела и улыбнулась:

— Ладно, я и сама собиралась.

— Ну и правильно. До завтра, — парень забросил на плечо сумку.

— До завтра, — девушка потерла глаза и снова склонилась над записями.

19

2 сентября 2015 года. Среда. Москва. Восемнадцатая городская больница. 04:30

— А Дина Борисовна в операционной, вы не знали? Пять часов уже оперируют.

Ливанская только-только закончила и спустилась на свой этаж. Сначала мужика привезли с ДТП — по кускам собирали, потом неудавшегося суицидника — и она не выходила из операционной с девяти вечера.

Женщина мельком взглянула на сестру и раздраженно повернула обратно. Вероятнее всего, это Слепов ухудшился. А ведь она знала, что нельзя пускать на самотек — надо было переводить хоть куда-нибудь, пока он у них не ушел — слишком время протянула, и теперь придется отвечать — комиссии, разборы.

Ливанская торопливо обработала руки в предоперационной, закрыла лицо маской и стремительно вошла внутрь.

Народу там была целая толпа: и Арсланов из сосудистого, и Бекешев из травмы, даже зачем-то Олуев из урологии. Она приветственно кивнула хирургам, найдя глазами Дину Борисовну:

— Помочь? Я только освободилась. Подумала, вам не повредит смена, говорят, вы уже пять часов оперируете.

Заведующая подняла на подчиненную взгляд:

— Патрисия, я думала, вы на операции. Давно закончили?

— Только что, — она легко оттеснила плечом Арсланова, занимая его место у стола и оглядывая операционное поле: — Что тут?

Брюшная полость пациента была распахана одним грубым разрезом, большим, сантиметров тридцать — от подреберья до паха. Судя по всему, операцию уже почти закончили, было установлено восемь дренажей, хирурги готовили последний.

Внутренности скрутило тугим узлом и потянуло вниз, резко и холодно засосало под ложечкой.

Ливанская сглотнула и бережно взяла в руки пинцет, механически кивнув Дине Борисовне:

— Я закончу.

Заведующая с сомнением нахмурилась:

— Вы уверены?

Та решительно кивнула:

— Конечно, — и бросила через плечо: — Альбина, дренаж.

Хирургическая сестра послушно вложила в ее руку распакованную трубку. Ливанская наклонилась, чувствуя, как на очки заструилась капелька пота, и запустила руки в полость.

Восемнадцатая городская больница. 05:10

Операцию закончили, группа хирургов уже разошлась, переговариваясь между собой и делая неутешительные прогнозы.

— Альбина, подключите к мониторам, — Ливанская проследила, как пациента перекладывают со стола на каталку. — И кислород в крови проверьте еще раз. Через два часа посмотрим, будет ли дышать.

Она быстро вышла в предоперационную, торопясь размыться. Мимоходом глянула на себя в зеркало, пальцы в перчатках маслянисто поблескивали от крови, на хирургическом халате темнели крошечные бурые пятна.

В этот момент ее скрутило и вырвало.

Ливанская судорожно вцепилась пальцами в раковину. Желудок раз за разом стягивали сильные болезненные спазмы, лоб и спина покрылись холодным потом.

Никогда в жизни еще ее не тошнило от страха.

Работа хирургов закончилась в момент наложения последнего шва. Работа сестер продолжалась и после этого. Они увозили пациентов, перекладывали на койки, подключали мониторы, собирали и пересчитывали в операционной наборы инструментов.

— Альбина, не ходи туда, — Марина схватила старшую хирургическую сестру за рукав в тот момент, когда та как раз хотела войти в оперблок. Женщина удивленно остановилась, прижимая к себе круглые жестяные тазы:

— Мне нужно убрать.

Вторая сестра глянула на пустой коридор и понизила голос почти до шепота:

— Там Ливанская сидит. На полу. Я заглянула — увидела, мне аж жутко стало. По-моему, она меня не заметила. Ну ее, не ходи туда, пусть сама выйдет.

20

Восемнадцатая городская больница. 05:50