Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней

Юнг помнил высказывание Фрейда о том, что сдерживание, подавление сексуальных влечений может привести и часто приводит к невротизации. Однако только идеи Гросса вклинились в его сознание таким образом, что произвели коперниковский переворот в его душе.

В процессе лечения у Юнга Гросс прибегал к пространным рассуждениям, переиначивая идеи Фрейда на свой лад и делая акцент на необходимости полигамии.

Он говорил Юнгу о том, что эротика обладает неистребимой силой и не должна быть скована никакими ограничениями. Брак существует только в силу необходимости юридической защиты женщин и детей. Истинная любовь может быть полноценной лишь за пределами института брака. В своем выражении эротизма мужья и жены не должны ограничивать друг друга. Ревность – не более чем убожество и пережиток.

Приходя в возбуждение от собственных речей, Гросс заявлял, что, подобно тому как каждый из нас может иметь несколько друзей, точно так же в любой момент времени он может иметь сексуальные связи с различными партнерами. Всякая вера в постоянство чувств к одному-единственному человеку иллюзорна. Будучи направленной постоянно на одного человека, сила любви неизбежно ослабевает. Любовь основывается на сексуальности, которая требует многостороннего удовлетворения. Моногамные ограничения не способствуют достижению всей полноты сексуального удовлетворения. Они подавляют природные влечения и тем самым ставят под угрозу здоровье тех, кто им следует.

Поэтому, убеждал Гросс Юнга, не следует страшиться нового опыта, способного вызвать у человека новые ощущения и доставить ему полное сексуальное удовлетворение. Нужно решительно отбросить все оковы, мешающие свободному проявлению любви. Только свободная любовь спасет наш мир.

Юнг с двойственным чувством слушал экзальтированные призывы Гросса к полигамии. С одной стороны, они вызывали у него привычный протест, поскольку он не только не имел подобного опыта, но и осуждал тех, кто придерживался полигамных отношений. С другой стороны, в глубине его души разгорался такой пожар подавленных желаний, от которого он мог спастись, только сбросив сдерживавшие его оковы.

В конечном счете совместные дневные и ночные бдения Юнга и Гросса привели к тому, что лечащий врач оказался под сильным воздействием идей и образа жизни пациента. И если до лечения Гросса Юнг строго придерживался моногамии, то в процессе общения с ним он стал все чаще прислушиваться к своим полигамным сексуальным влечениям.

Итогом взаимного анализа Гросса и Юнга оказалось то, что примерный семьянин и верный муж, каким Юнг был до встречи с полигамным пациентом, не только перестал с осуждением относиться к полигамному образу жизни своего пациента, но и сам был не прочь выйти за рамки моногамии. Во всяком случае, видимо, именно тогда у Юнга зародилась мысль о том, что предпосылкой хорошего брака является, по его собственному выражению, «разрешение быть неверным».

Во время лечения Гросса с Юнгом произошло то, что было однажды описано Фрейдом на примере специфических взаимоотношений между страховым агентом и пастором.

Правда, этот пример был приведен мэтром психоанализа для иллюстрации того, что может произойти в терапевтической ситуации, когда, поддавшись соблазняющим чарам пациентки и отступив от правила абстиненции, психоаналитик вступит с ней в сексуальные отношения. Но он подходит и для иллюстрации того, чем закончились дневные и ночные бдения Юнга в процессе лечения Гросса.

Фрейд привел следующий пример.

Родственники умирающего страхового агента, который не верил в Бога, пригласили к нему пастора в надежде на то, что перед лицом смерти тот пересмотрит свою мировоззренческую позицию. Пастор пришел к лежащему при смерти больному человеку. Он так долго находился у него, что родственники, ожидавшие исхода их разговора в другой комнате, были уверены в правильности своих действий и не сомневались в раскаянии близкого им человека. Каково же было их удивление, когда покинувший больного пастор оказался застрахованным, а страховой агент так и не уверовал в Бога.

На волне случившегося с Юнгом внутреннего преобразования ему трудно было устоять перед внешним сексуальным объектом в лице молодой, источающей любовь Сабины Шпильрейн.

Дружеские отношения с девушкой превращаются в нечто большее, когда не только она говорит Юнгу о своей любви, но и он оказывается готов к отказу от ранее вынужденного подавления своих влечений.

Юнг рассказывает Сабине о Гроссе и о том замечательном, связанном с полигамией прозрении, которое снизошло на него. Он признается ей в том, что она является его первой и самой дорогой подругой и что он больше не хочет подавлять свое чувство по отношению к ней.

При последующих встречах с Сабиной Юнг не только признается ей в том, что одержим болезненной страстью, но и не может сдержать себя, чтобы не прикоснуться к ней. Она дает ему возможность завладеть ее рукой, а он в каком-то иступлении и неистовстве целует каждый ее пальчик.