Сад камней

– Видел, – озадаченно подтвердил Байрам, явно не понимающий, куда она клонит. Татьяна в который раз с удовольствием почувствовала… нет, не то чтобы власть над ним, скорее некое трудно измеримое превосходство: если я, почти не зная языка, так ловко держу его в напряжении и ставлю в тупик… кстати, почему – не зная? Очень я даже неплохо знаю язык, если могу кого-то держать в напряжении и ставить в тупик!

– Так вот, я и говорю: машина проехала, а кто-нибудь знает, к кому и зачем? Кто-нибудь сторожит у нас или как? Кто угодно может в любое время пройти, проехать, украсть что-нибудь… убить, да? Так что не надо придумывать… понятно тебе?

Что ему может быть понятно?! Пять классов образования в деревенской школе, водительские права, полученные во время кампании, когда их дают даже неграмотным и слепым, – нет, что себе думал этот их отец нации Ататюрк, когда конституцию свою сочинял? До него, конечно, умеющих читать были вообще единицы, жили, как Маугли, ни фамилий, ничего! Но в наше-то время?! Нет, Борис сказал, что несколько лет назад обязательный образовательный минимум увеличили до восьми классов, но эти ребятки когда еще вырастут! А подавляющее большинство населения, особенно на востоке страны и ближе к Кавказу, так и осталось при своем умении написать несколько слов и посчитать, надолго ли хватит денег. Кстати, считают они лучше и больше, чем читают и пишут! Вот и этот… какой сюжет придумал, лишь бы денег просто так, не работая, получить. Мастерскую ему, видите ли, захотелось…

– Пойду посмотрю, – задумчиво глянув в ту сторону, куда уехала машина, сказал Байрам. – Наверно, приехал кто-то.

– Разумеется, приехал кто-то! Раз машина-то проехала! Умный ты, Байрам-бей, прям как я! – Татьяне надоело сдерживаться, да он, скорее всего, и не поймет иронии – если ей еще удалось ее передать по-турецки. – Спокойной ночи, завтра поговорим.

– Спокойной ночи, Танья-ханым. Только убийца на машине не подъезжал.

– Кто? – а, понятно: «убийство» – «убийца», еще одно слово выучила. Что ж, судя по всему, пригодится. – Откуда ты можешь знать, кто приезжал?

Тут же у вас проходной двор, сказала бы я, если бы знала – как! У них и проходных дворов-то нет, наверно, им не понять. Нет, в поселке всегда было абсолютно спокойно, Татьяна даже привыкла не запирать двери, но нельзя не признать: ворота не так уж и охранялись, любой злоумышленник, если бы он появился, мог заявить, что идет в гости или просто гуляет… дом купить хочет и присматривает, например.

– Днем Зеки дежурил, он смотрел. Чтобы в бассейн чужие не ходили… а сейчас там закрыто – зачем кто-то чужой поедет?

Конечно, чужакам только бассейн и нужен! Особенно если учесть, что до моря пятьсот метров! Нет, пять классов – это ни в какие ворота!..

Кстати, если после убийства сразу в бассейн… а что, мысль интересная. Там же народу полно и хлорка – поплавай, никаких следов не останется… ни под ногтями, нигде… где там еще криминалисты что-то находят? И причина вполне… ничего не знал, пошел купаться… а ведь можно вспомнить, кто в бассейн приходил, может, она сама его видела?.. Нет, черт, ничего не вспомнить… не до того ей было.

Ладно, и сейчас не до этого.

Она посмотрела вслед наконец-то отчалившему сторожу: куда он повернет – к дому или туда, куда поехала машина? Что сильнее: лень и пофигизм или любопытство и хоть какое-то чувство ответственности? На углу, под неярким фонарем, сторож чуть замедлил шаг, словно раздумывая, потом любопытство или более практичные соображения взяли верх, и он вышел из светлого пятна в тень – направился узнавать, кого это принесло в такое время. Скорее всего, ничего примечательного: молодежь ездила в Дидим на дискотеку… нет, для них еще рано, они под утро возвращаются… другая фигура возникла под фонарем – как-то быстро возникла и так же быстро нырнула в тень. Татьяна не успела понять, кто это, но в быстром движении было что-то пугающее… к тому же двигалась фигура по направлению к ней… вот он уже!

Татьяна вскрикнула и метнулась к двери террасы.

– Борис! – голос не слушался, и крик получился каким-то неубедительным.

– Oh, sorry, Татьяна! – выкрикнул ей в спину запыхавшийся голос – о господи, Крис, что ли?! Что это он носится с такой скоростью? Или это у меня нервы сдают? – Я вас напугал? А Борис дома?

Он старался говорить с ней по-турецки, хотя Борис всегда настаивал на английском. Мол, ты же учила, знаешь, послушаешь – вспомнишь, но дух противоречия вместе с нежеланием показаться смешной пустили такие прочные корни, что Татьяна ни за что не раскрывала рта, пока они общались между собой, и Крису приходилось переходить на турецкий. На этой территории Борис был бессилен, не мог поправлять ее произношение и ошибки, да и турецкий Криса был не многим лучше ее собственного.

– Извините, я по вечерам бегаю…

– И не боитесь? – сам меня напугал, теперь я напугаю его.

– Чего?! Я каждый вечер, когда не жарко…

– Не чего, а кого! Убийство все-таки, вы же знаете.