Сад мертвых бабочек

И Анжеле ничего не было известно о другой части архива, которая располагалась бы в ином месте.

Например, в нью-йоркской квартире, существование которой Стивен от нее утаил.

Анжела взяла в руки один из альбомов.

Она ждала его – причем зная, что это встреча ничего хорошего не принесет.

Из Нью-Йорка Анжела вылетела обратно в Лос-Анджелес, где обыскала их тамошний особняк.

Но никакой «комнаты паники» с иным тайным архивом там не было. Может, тогда на ранчо в Неваде?

Она отправилась туда.

Оттуда же она и позвонила Стивену, который к тому времени уже вернулся в Лос-Анджелес.

Нет, в Нью-Йорке они так и не встретились.

– Привет, – сказал он. – А я думал, что ты встретишь меня здесь…

Ну да, она тоже много что думала, но теперь это уже не имело значения.

Ни малейшего.

– Я на ранчо, – сказала она. – Ты не мог бы присоединиться ко мне?

Стивен непонимающе произнес:

– Ну вообще-то у меня новый заказ в Гватемале, я послезавтра уезжаю, думал, что мы проведем время вместе.

– Вот здесь и проведем! Приезжай. Я жду.

Она в самом деле ждала. Хотя в то же время страшилась того, что предстояло.

Наконец под вечер того, рокового дня Стивен появился на ранчо. Припарковав свой джип, он вошел в дом и крикнул:

– Я приехал!

Анжела, наблюдавшая за тем, как он парковался, отодвинув занавеску на кухне, громко ответила:

– С приездом!

Пройдя на кухню, он застал ее стоящей со скрещенными на груди руками у стола.

Стивен подошел к ней, чтобы поцеловать, однако она увернулась.

И тут его взгляд упал на то, что лежало на кухонном столе перед Анжелой.

Это был один из альбомов, прихваченных ею из нью-йоркской квартиры: его второй.

Той, о существовании которой ей нельзя было знать.

И теперь Анжела понимала почему.

И от этого ей было страшно.

Очень страшно.

– Что это? – спросил Стивен странным голосом, дергаясь, как будто его хлыстом ударили.

Внимательно наблюдая за мужем, Анжела ответила:

– Ты ведь знаешь.

Он и в самом деле знал. Причем очень хорошо знал.

Стивен протянул к альбому руку, но потом отдернул ее и отошел от Анжелы на несколько шагов.

Он взглянул на нее, и она ужаснулась тому, каким сделался его взгляд: колючим, жестоким и надменным.

Это был Стивен, которого она не знала.

Однако, как она убедилась, она много чего не знала о Стивене МакКрое, одном из самых известных фотографов в мире.

И собственном муже.

– Откуда…

Его голос звучал глухо и срывался.

– Откуда это у тебя?

Он имел в виду фотоальбом.

Анжела не стала юлить – это время безвозвратно прошло.

– Из нью-йоркской квартиры, Стивен. Из твоей второй нью-йоркской квартиры. Из той, существование которой ты от меня все эти годы скрывал.

И небеспричинно.

Стивен словно зачарованный смотрел на фотоальбом, а потом своим тихим, будничным тоном произнес:

– Как ты туда проникла?

Он не отрицал – а всего лишь желал узнать, как она туда проникла.

Что же, вот он весь, Стивен: сам прагматизм и логика.

А если брать в расчет содержимое «комнаты паники», еще и клубок тайных, преступных страстей.

Потому что то, что Анжела обнаружила на страницах фотоальбомов, было ужасно.

Поистине ужасно.

– При помощи твоих же ключей, которые ты хранишь в кофейной жестянке.

Стивен долго молчал, а потом произнес:

– Надо было выбрать место понадежнее.

И это все, что он мог сказать ей?

Похоже, что да.

По крайней мере, он был честен: хотя все эти годы лгал ей.

Место было неплохое, даже очень хорошее: не ищи она ключи целенаправленно, то даже обнаружив их случайно, не придала бы этому значения.

А Стивен бы наверняка что-то придумал в оправдание, чему она бы поверила.

Ошибкой было направлять письма домоуправления второй нью-йоркской квартиры на адрес первой.

Хотя, если уж на то пошло, там письмо имело меньше всего шансов быть ею замеченным, в отличие от особняка в Лос-Анджелесе или ранчо в Неваде.

Так что Стивен вполне себе все продумал.

Вполне.

– Стивен, – произнесла мягко Анжела, хотя давалось ей это с большим трудом, – тебе требуется помощь, причем профессиональная.

Она имела в виду не только врача, но и адвоката.

Потому что бесчисленные страницы всех этих альбомов были заполнены гнусными снимками деткой порнографии.

И Стивен не только собирал эту мерзость – он и сам активно принимал в ней участие, потому что на некоторых фотографиях Анжела распознала его: нет, он был достаточно умен, чтобы не делать снимки своего лица.

Однако снимал другие части тела, которые она узнала.

Все это было ужасно, бесконечно ужасно.

– Ты так считаешь? – произнес он тихо. – Может, ты и права, однако я сам думал над этим. Многие годы думал! И пришел к выводу, что никакая помощь мне не требуется, потому что меня все равно не вылечить!

И поэтому решил предаться своим тайным кошмарным страстям.

Тем, которые снедали его все эти годы и о которых она, его жена, не имела ни малейшего представления.

Ни малейшего.

Анжела повторила:

– Тебе нужна помощь, и еще не поздно…

Хотя наверняка поздно: он был, судя по всему, не только потребителем, но и активным производителем, и участником.