Сад надежды

Спустя несколько недель Чарити задумалась – а нет ли у ее соседа скрытых мотивов? Может быть, он не просто так наслаждался ее обществом ленивым субботним утром, когда работа может подождать, а над заливом восходит солнце? После того крайне неудачного свидания Далтон каждую субботу заскакивал к ней ни свет ни заря. Только по субботам. И устраивал королевский завтрак. Признав существование скрытых мотивов, Чарити пришла к выводу: он хотел убедиться, что она хотя бы раз в неделю нормально поест… учитывая ее привычку схватывать со стола по кусочку того и этого, вместо того чтобы готовить полный обед. Впрочем, вот-вот приедет дядя Гарольд, и она снова займется кухней. Дядя планировал вернуться через неделю, однако неделя растянулась на две, а затем и на три.

Во время очередного завтрака Чарити поведала Далтону о милой старой даме и блюде для леденцов, которое та заказала неделей ранее.

– Она живет через квартал на противоположной стороне. – Чарити сгребла остатки омлета в кучку и подцепила вилкой. – Я до вчерашнего дня и не знала. А тут вижу, школьный автобус мимо едет. И сразу вспомнила о ней, как она переживала по поводу блюда. Когда автобус проехал, смотрю, на одной из веранд кучка родителей собралась.

– И это был ее дом? – Далтон поднял глаза от тарелки, ухватил очередную булочку – он сам их испек накануне – и намазал масло на обе половинки.

– Ее, – кивнула Чарити, отказавшись от предложенной половинки булочки.

– Знаешь, а ведь теперь она не так одинока. Кстати, когда ты последний раз выходила в город?

– Э-э… А какое сегодня число?

Он приподнял брови.

– Ты спрашиваешь? Значит, слишком долго просидела дома. Все, сегодня идем проветриться.

Чарити пожала плечами в знак согласия. Вообще-то она любила прогуляться до центра. Ей нравилась главная улица небольшого городка, нравились булыжные мостовые и фонарные столбы, кресла-качалки у входа в магазин «Трофеи со дна моря» и разноцветные пляжные зонтики, выставленные на продажу в парикмахерской.

Но как только они собрались выходить, раздался звонок. Чарити с сожалением уставилась на висевший на стене телефон. Мама. Она поняла это, еще не сняв трубку допотопного аппарата, который не имел нескольких рингтонов для разных абонентов. Даже телефонная линия гудела от негодования и выплескивала его в комнату. Чарити осторожно взяла трубку.

– Алло!

– Чарити? – Голос матери был отрывистым и неприятным.

– Здравствуй, мама. Как дела?

– Серьезно? Больше ничего не хочешь сказать? – Тяжелый вздох – спасибо Бродвею! – прошелестел по линии. – Я-то в порядке. А вот как твои дела?

– Хорошо. – Не выходи за грань, напомнила себе Чарити. Когда Эллен Мари заводится, нельзя выходить за грань. Иначе все. Считай, попала под асфальтовый каток.

– Ну что же, любезностями обменялись. Теперь объясни: почему твой магазин гончарных изделий закрыт?

Так вот почему мама позвонила!.. Чарити проглотила застрявшую в горле обиду.

– Извини. Я должна была позвонить.

– Да. Должна была. Я подключаю свои связи, использую последнюю возможность сделать хоть какую-то рекламу в прессе твоему магазинчику, а ты что творишь?

Чарити прикрыла глаза.

– Мне позвонила Вероника. Она планировала купить какую-нибудь милую штучку, выкроила целый час. А ты из благодарности закрыла двери и даже не побеспокоилась мне сообщить.

Связи в газетном мире. Мама недовольна, что дочь ликвидировала бизнес без ее ведома.

– Прости. Когда я услышала о смерти дедушки…

– Чарити, я тебя умоляю! Перестань строить из себя убитую горем внучку. Ты не виделась с ним три года!

Чарити закусила губу. Да, слова разили как кинжалы, но мама отчасти права.

Далтон направился к выходу, и Чарити, прикрыв трубку ладонью, проговорила:

– Не уходи. Всего одна минута. – Это она знала точно. Как бы ни была мать сердита, разговаривать с ней долго она не станет.

Далтон кивнул, но отвернулся, не желая подслушивать.

– С кем ты там говоришь? Когда вернешься домой?

Домой? С недавних пор ее дом здесь.

– Ты меня слушаешь, Чарити Монро? Когда вернешься в Нью-Йорк?

Как ответить? У нее пока еще есть квартира. Однако магазин закрыт, бизнеса в Нью-Йорке нет. Ее бизнес здесь. Здесь живут миссис Горбен, миссис Паркер и другие, им нужны блюда для леденцов и тарелки модного цвета тауп. Особые заказы для жителей острова – вот ее бизнес.

– Я не вернусь, мама. Я переехала сюда. Навсегда. Я люблю остров и уже начала свой бизнес здесь.

Телефонная линия чуть не оборвалась от смеха.

– Ты и полгода там не выдержишь! Твое место в Нью-Йорке, а не на флоридском островке.

Чарити поймала взгляд Далтона. Он улыбался, и она приободрилась.

– Мама, по-моему, ты не права. Это твое место в Нью-Йорке. А я – другое дело. Я всегда любила остров и этот дом.

В ответ донеслось нечто немыслимое:

– Ты серьезно? А как же ива? Ты помнишь, что мне тогда сказала? Что не хочешь больше ее видеть. Она по-прежнему растет в саду? И ты подрезаешь ветви?

Наверное, Чарити побледнела, потому что Далтон – на нем тоже лица не было от тревоги – подошел и встал рядом. Положил руку ей на поясницу – подхватить, если вдруг начнет падать.