Сад сходящихся троп, или Спутники Иерофании. Вторая связка философических очерков, эссе и новелл

Разумеется, для победы в реальной Красной мистерии изощренному интеллектуалу Льву Давидовичу Троцкому понадобился свой Иуда, прекрасно владеющий боем на оперативно-тактическом уровне, царский орденоносец, ведающий о военных хитростях, но простоватый как по характеру, так и по недостатку образования, и порвавший с православием. Этакий Саладин XX-го столетия, одновременно ренегат и неофит. Собственно, эту роль и исполнил «бывший подъесаул», войсковой старшина Филипп

Миронов, представитель самого многочисленного Донского казачьего войска, в большинстве своем отчаянно сражавшегося против РККА во время Гражданской войны. Разумеется, наивным дикарем, подобным Отелло, «Кузьмич» не являлся, а потому в какой-то момент принял игру, предложенную Троцким, наверняка надеясь выйти в итоге сухим из воды и достичь новых высот на военной службе и по партийной карьере. Подобная природная хитрость и ухватистость хороша везде, но не в политике, где разумен тезис: для спасения трагического героя необходимо убрать режиссера или драматурга. Впрочем, отмечается намеренное потакание, а затем и оправдание вольностей Филиппа Миронова со стороны Троцкого, особенно после трагической директивы Оргбюро ЦК ВКП(б) о расказачивании от 24 января 1919 года. Беда в том, что все вышеперечисленные нами авторы, за исключением разве что Юрия Трифонова, описывают «Кузьмича» как чуть ли не единственного борца с самоуправством и волюнтаризмом Троцкого, хотя откроем страшную тайну: уж слишком разные весовые категории были у всесильного наркомвоенмора с Мироновым для такой борьбы. Выскажем вовсе крамольную, но очевидную истину: на тот момент и опытный аппаратчик И. В. Сталин не мог на равных конкурировать с Л. Д. Троцким, учитывая авторитет последнего в РККА и влияние в партии. В этом контексте стоит рассматривать и два завершающих года жизни Филиппа Миронова, вплоть до его убийства в Бурырской тюрьме в Москве 2 апреля 1921 года. Итак, что мы имеем.

В сентябре 1919 года за самовольное выступление из Саранска с недоформированным Донским красным казачьим корпусом на Южный фронт против армии А. И. Деникина был арестован по приказу Троцкого С. М. Будённым и приговорён к расстрелу, но сам Троцкий остановил расстрел, затем Миронов был помилован ВЦИК. По версии белых (А. Деникина), в августе 1919 года Миронов поднял восстание, к которому примкнули несколько донских советских полков. Восстание было подавлено в несколько дней войсками Будённого (4-й кав. дивизией О. Городовикова, впоследствии замкомандарма Миронова). На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 23 октября 1919 года Миронову выражено политическое доверие и, позднее, поручено командование 2-й Конной армией. В 1920 году вступил в РКП(б). 12–14 октября 1920 года за разгром войск барона П. Н. Врангеля в завязавшемся Никопольско-Александровском сражении, за срыв намерений Пилсудского и Врангеля соединиться на правобережье Днепра и разгром конных корпусов генерала Н. Г. Бабиева и генерала И. Г. Барбовича Миронов награждён почётным революционным оружием и орденом Красного Знамени (уже вторым, первый орден он получил еще в 1918 году под № 3). Затем 2-я Конармия Миронова успешно билась вместе с махновцами у Сиваша, принеся красным победу. Участвуя в изгнании белых из Крыма, мироновцы довольно жестоко обходились со своими бывшими «односумами» – донскими и кубанскими казаками, сражавшимися на стороне Белой России. Ну а разве могли поступать как-то иначе красные мамлюки, ренегаты и неофиты?