Уже этого небольшого экскурса в биографию командрма достаточно, чтобы сделать вывод о том, что его вела в 1919–1921 гг. сильная рука: он дважды помилован, обласкан, уже снискал, подобно Саладину, лавры военных побед для новой власти. Но драма шла к своей логической развязке: страница перевернута, и в новой жизни он уже не нужен. Он выжил бы только в том случае, если бы захватил власть, хотя бы у себя на Дону, а злые и осведомленные языки уже твердили, что именно это он и задумал. Но мамлюков Красного Египта власти держали под жесткой уздой и надзором. Пришло время наркомвоенмору поставить жирную точку в судьбе сбереженного до сих пор им трагического героя. В феврале 1921 года командарм Миронов арестован по ложному обвинению Дончека, когда неосторожно заехал в родную станицу, что было истолковано как якобы подготовка к вооруженному выступлению против советской власти. Увы, прежний драматург принял решение от него отказаться: роль сыграна и неотвратимо должен упасть на сцену занавес; тогда как партия противников Троцкого в лице Будённого и Ворошилова тоже не жаловали опального командрма за открытую критику политики расказачивания. Возможно, Троцкий еще колебался и даже пытался подобрать некую новую роль Миронову в РККА и Советской России. Именно это и объясняет, что Красного мамлюка расстреляли не сразу, а спустя почти полтора месяца после заключения под стражу. Вероятно, Троцкий опасался определенной непредсказуемости «Кузьмича» и его желания играть не по правилам. Стало быть, занавес: 2 апреля 1921 года командарм Филипп Миронов убит часовым во дворе Бутырской тюрьмы во время прогулки при невыясненных обстоятельствах. Говорилось даже о том, что молодой боец случайно произвел выстрел, сразивший наповал командарма. Исследователи Р. А. Медведев и С. П. Стариков утверждали, что Миронов был убит по личному распоряжению Л. Д. Троцкого, умершего также насильственной смертью более девятнадцати лет спустя в Мексике 21 августа 1940 года от удара ледорубом Рамона Меркадера. Однако никаких документов, проливающих свет на эту версию убийства Филиппа Миронова, нет, и она остается смелым предположением, пусть и наиболее логичным. В 1960 году командарм Филипп Миронов реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР «за отсутствием состава преступления». Что касается самого Л. Д. Троцкого, разыгравшего, на наш взгляд, драму с Филиппом Мироновым, то он был дважды реабилитирован уже в постосоветское время Прокуратурой РФ: 21 мая 1992 года (постановление ОС КОГПУ от 31.12.1927 о высылке на 3 года в Сибирь), а также 16 июня 2001 года (решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 10.01.1929 и постановление Президиума ЦИК СССР от 20.02.1932 о высылке из СССР, лишении гражданства с запрещением въезда в СССР).
Командарм Миронов в Бутырской тюрьме под следствием. Начало 1921 года
От себя добавим, что, поскольку Лев Троцкий занимался сломом и демонтажем исторической России, то такие личности как Филипп Миронов, ему были не просто нужны, но необходимы, поэтому довольно уже витийствовать о том, дескать, Миронов не любил Троцкого и имел собственное мнение. Как выясняется, он действовал автономно и самостийно только тогда, когда это санкционировалось всесильным наркомвоенмором – и прощение получал из того же источника. Изучавший за рубежом военную историю Троцкий строил РККА, как уже выше отмечалось, по образу и подобию корпуса мамлюков, а позднее янычар с главной опорой на ренегатов и неофитов, представителем высшего командного звена которых и являлся неудавшийся красный Саладин Филипп Миронов. Так, к чему эти сентименты по поводу невинно убиенного сионистом Троцким казака: во-первых, Троцкий не сионист, но убежденный большевик, а, во-вторых, Миронов уже не казак и, бесспорно, никакой не невинно убиенный. Он именно – «бывший подъесаул». Но он стал мамлюком, умер как мамлюк «от подлого удара», в нашем случае шальной пули, и впредь для истории останется мамлюком, «принадлежащим» наркомвоенмору и Мировой революции, предавшим Тихий Дон и казачество. В драматургии Красной мистерии нет ни казаков, ни дворян, ни офицерства, зато есть красные мамлюки и красные дервиши над ними, а ведь красным дервишем называл себя в последние годы изгнания в Мексике опальный советский наркомвоенмор.