Сад сходящихся троп, или Спутники Иерофании. Вторая связка философических очерков, эссе и новелл

До сих пор роман «Старик» выдающегося русского писателя Юрия Трифонова, сына донского казака и уроженца хутора Павловско-Кундрючевского станицы Новочеркасской Области Войска Донского Валентина Андреевича Трифонова и детской писательницы Евгении Абрамовны Лурье (1904–1975), так и не был раскрыт в смысловом плане, хотя при его вдумчивом прочтении все оказывается на поверхности. Его главный герой Павел Евграфович Летунов получает «помрачение ума и надлом души», поскольку ни много, ни мало оказывается Иудой… при Иуде, коим изначально и являлся комкор Мигулин. Этого и не может выдержать психика 72-летнего ветерана, вот потому он получает забвение, равно как и Мастер из булгаковского романа «Мастер и Маргарита». Для обоих забвение есть апофеоз личностного апокакалипсиса за то, что первый непроизвольно, въедливо ведя расследование, а второй откровенно и из гностических устремлений, прикоснулись к некоей субстанции, закрытой для обычных людей. Отсюда для одного забвение, а для другого – состояния, что сродни заключительному идиотизму князя Мышкина у Федора Достоевского в «Идиоте» и безумию беспамятства композитора Адриана Леверкюна в «Докторе Фаустусе» у Томаса Манна.

Мастер русской советской прозы Юрий Трифонов скоропостижно скончался в расцвете сил от тромбоэмболии (закупорки) легочной артерии 28 марта 1981 года, шестьдесят лет спустя после гибели в Бутырской тюрьме Красного мамлюка командарма Филиппа Миронова. А через десять лет «подлым ударом», повторив судьбу последнего, будет убит 6 октября 1991 года певец, композитор и поэт Игорь Тальков, крепко связавший себя с большевистским военачальником через замечательную песню «Бывший подъесаул».

Мироновцы в походе

Разумеется, мы могли бы предположить, что между Троцким и Мироновым складывались отношения как между Мефистофелем и Фаустом. Но Фауст продает первому только свою душу, свою монаду, тогда как Иуда, понимая пагубность своего деяния, увлекает за собой многих во времени и пространстве: «Он ответил: «Так надо, но вам не понять <…>». Стало быть, за легендарным комкором Сергеем Кирилловичем Мигулиным из романа «Старик» Юрия Трифонова скрывалась вечная сущность Иуды, чего испугался сам автор, отсюда эпилог романа смазан и создается даже впечатление незавершенного произведения. Часто уже дух самого произведения ведет его к логической развязке, но в нашем случае, очевидно, сам Юрий Трифонов не выдержал дуновения того, к чему прикоснулся. Тем не менее, весь роман пропитан «привкусом вечности», как сказали бы русские писатели Серебряного века. Вот и получается, что между Демоном революции Львом Троцким и командармом Филиппом Мироновым сложилась связь как между Князем мира сего (прекрасно запечатленным Мелом Гибсоном в фильме «Страсти Христовы»)

и Иудой; то есть все та же пара: Красный дервиш – Красный мамлюк. Следовательно, роман русского советского писателя Юрия Трифонова «Старик» пребывает в магистральной парадигме русской литературы, заданной Федором Достоевским и великим философом Владимиром Соловьевым: это Христос и Антихрист.

С другой стороны, на наш взгляд, талантливейший певец, композитор и поэт Игорь Тальков не являлся православным человеком, а все его христианство носило показной характер; в его облике даже кажется проступали хлыстовские черты. Да, действительно, он хотел быть похожим именно внешне на Иисуса Христа, Сына Божия, что подчеркивали и многие его поклонники, и многие его недоброжелатели. Но, похоже, искал он не Христа, а совершенно иную личность. И он встретился не с ней, но с ее помощником, после того, как написал и исполнил в 1990 году свою самую великую песню, рок-балладу «Бывший подъесаул», получив оттуда через время и пространство телепортированный поцелуй, оказавшийся поцелуем Красного мамлюка Филиппа Миронова или Сергея Мигулина и, стало быть, Иуды. Воистину, в который раз поражаешься проницательности слов Фридриха Ницше: «И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Можно сказать, подойдя уже к порогу, туда не осмелился заглянуть Юрий Трифонов, зато рискнул это сделать великолепный, но эксцентричный деятель позднего советского шоу-бизнеса Игорь Тальков. Всегда поражаешься нет не внешнему, но какому-то внутреннему родству, подобию Талькова с Эрнесто Че Геварой, у которого партийная кличка была «товарищ Люцифер», пусть даже в идеологическом плане они оставались антагонистами! Безусловно, Гевара был близок по духу и Красному драматургу Троцкому.