Сад Вия

– Она до сих пор работает? – после паузы спросил он.

– Да. А вы о ней знаете?

– Еще бы. Это был первый и единственный артефакт, который я сумел создать в том мире. Значит, работает. Отлично. Ее изучили? На поток поставили?

Глеб, оживившись, кажется, совсем забыл о том, что собирался выдать Еву Вию и Горыне. Ева же смотрела на него во все глаза и не знала, как реагировать. Что значит «я сумел создать»?

– Я не уверена, что мы говорим об одной и той же шапке, – наконец сказала она. – Нам ее показывал Матвей Семёнович. Инженер-конструктор.

– Ну так понятное дело, что он показывал. Он был в курсе ее разработки, – нетерпеливо отмахнулся Глеб. – И как она сейчас? Держит потенциал?

В его взгляде появился живой интерес впервые с момента их знакомства.

– Да. Кажется, Матвей Семёнович говорил, что шапка сохраняет потенциал неизменным. И это первое, что… ему удалось создать.

– Хм, вряд ли он сказал, что он – создатель. Ты, вероятно, не так поняла. Но это неважно.

– Нет, я поняла все верно. Матвей Семёнович Жаров – создатель шапки-невидимки. Нам об этом не только он говорил, но и все остальные.

– А кто еще?

– Ну, Мария Марковна, Никита, Руслан Викторович…

– Этого не может быть, – уверенно сказал Глеб. – Думаю, здесь какое-то недоразумение. Матвей не стал бы заявлять, что он создатель шапки. К тому же это был только опытный образец, которые требовал доработки. Сам он ее сделать не в силах.

– Он говорил, что шапка еще опытный образец, – подтвердила Ева. – И он ее дорабатывает.

– Он не может ее доработать, Ева, потому что Матвей – классный организатор и исследователь, но создавать артефакты он не способен, как бы сильно этого ни желал. Так бывает.

Мужчина пожал плечами, глядя на Еву с сочувствием, как будто на ее месте сидел Женькин дядя и это его нужно было утешить и объяснить ему, что ничего страшного в невысоких волшебных способностях нет.

Ева вспомнила вечные фанатичные попытки папы хоть что-то создать и модернизировать. Каждая попытка заканчивалась провалом, и папа жутко расстраивался.

– Получается, вы хорошо знаете Матвея Семёновича? – решила сменить тему она.

– Ну конечно! Как свои пять пальцев.

Ева угукнула, не зная, что еще сказать. Слушать о том, что в этом мире лучше, чем в том, потому что место волшебника здесь, ей не хотелось. Особенно с учетом того, что к шапке Глеб проявил больший интерес, чем к Матвею Семёновичу, хотя, получается, они работали бок о бок не один год.

– А вы бы хотели с ним еще раз встретиться? – вдруг озарило Еву.

Да, она не была уверена, что Матвей Семёнович у Кощея, но Глеб ведь ни слова не сказал о том, что Женькин дядя в царстве Вия. Значит, можно попробовать выманить его на поверхность. Вдруг он возьмет ее с собой?

– Не думаю, что это хорошая идея, ребенок, – медленно произнес Глеб. – Для семьи я умер. И это правильно. К чему ворошить прошлое? А я… видишь ли, здесь ты становишься другим человеком. Я разучился скучать. Я забыл, что значит тосковать. Да и любить тоже. Я живу волшебством. И рад этому.

Ева посмотрела на его спокойное лицо и наконец поняла, что ее смущало в Глебе больше всего. Он ведь не только полет воспринимал рутиной. Даже когда он смеялся или улыбался, веселье не касалось его глаз. Выходит, вот так можно стать неживым, сохранив при этом физическое тело и разум? А потом ее мысли зацепились за странность его фразы.

– Вы сказали «для семьи»?

– Ну да, – Глеб пожал плечами. – Матвей – мой младший брат.

Если бы Глеб вызвал сейчас Вия и объявил, что Еву казнят прямо на месте, она, наверное, не испытала бы такого потрясения.

– Почему ты так смотришь? – спросил Глеб и нахмурился.

Совсем как Женька нахмурился! Вот кого он без конца напоминал Еве!

– Вы… Жаров? – сглотнув, спросила Ева, не зная, смеяться ей или плакать.

– Ну да, – он вновь пожал плечами, явно не понимая ее реакции.

– Я учусь вместе с Женей, – она улыбнулась дрожащими губами, думая о том, что будет с Женькой, когда он узнает, что его отец жив.

– Здорово, – без всяких эмоций произнес Глеб, и Ева запнулась на фразе «он у вас классный». – Идем назад. Я не стану говорить Вию о твоей неудачной прогулке. А ты держи язык за зубами и больше туда ни ногой. Если Горыня об этом узнает, ты останешься там навсегда.

Глеб встал, отряхнул штаны и поднялся в воздух на полметра.

– Летим, – поторопил он.

А Ева смотрела на него во все глаза, и ей хотелось плакать. Она уже забыла о человеке в хрустальном гробу, о том, что час назад едва не умерла. Сейчас она с ужасом думала лишь о том, что Женькин отец стал совсем другим человеком, и о том, как сильно это ударит по ее другу.

Глеб уже полетел обратно вдоль берега, а Ева все стояла, глядя ему вслед. Выходило, что в царстве Вия все давно мертвы, даже если на первый взгляд кажутся живыми, потому что только мертвый внутри человек может остаться настолько равнодушным при упоминании о собственном сыне.